Хватается за сердце.

– Все в порядке. Честное слово.

Он такой смешной в своем брутальном сочувствии, что я смеюсь истерично сквозь слёзы.

– Ну то есть, ты в порядке?

Часто киваю.

– Давай-ка, я тебе чайку... У меня с мятой есть.

Поит меня чаем.

– Может, Янгу позвонить, чтобы забрал тебя?

– Нет... Нет!
– допиваю чай.
– Он занят... и...

– Ой, да чем он там занят?! Со сборов только прикатили.

– Нет, пожалуйста, не звоните, - опускаю взгляд.

Отправляет какого-то лейтенанта отвезти меня домой.

– И ты это... не вздумай подкатить ничего. Жених её тебе их с болевым вывернет, - предупреждает своего подчинённого.
– Серьёзный пацан там.

Дома выключаю свет и без сил падаю на кровать в обнимку с коробкой.

Почему-то страшно открывать.

Над кроватью горит ночник.

Я распаковываю коробку. Достаю резную трубку сантиметров тридцать в длину, тяжёлую...

Пальцы ощупывают красивый резной узор с инкрустацией.

С торца - линза.

– Это же... калейдоскоп!!

Приставляю к глазу, поднимаю торец на ночник. И мой серый унылый мир раскрашивается яркими стеклышками, рисующими фантастические фракталы... Как под гипнозом медленно кручу игрушку, заставляя пересыпаться сотни стеклышек и рисовать новую версию красоты.

Вау....

Глава 56 - Другая инструкция

Жду Аишу в ее кабинете, вращаясь на кресле и глядя в потолок.

Сердце мое долбит на надрыве.

Все оказалось не так просто, как мне бы хотелось.

Она приоткрывает дверь, разговаривая с кем-то в коридоре.

– ...Нет, с этой мадам мы продлевать контракт не будем!
– резко.
– ... А потому что надо работать, а не искать оправдания.

Мое лицо вспыхивает, мне во всем чудится Даша.

И опять хочется идти войной на всех!

Только, почему это должно быть именно про Дашу?

Но сердце на всякий случай стучит интенсивнее, качая адреналин, если вдруг про неё.

Может быть, и про Дашу. Я знаю, что ее здесь не было все это время. А у нее договоренности со Спартой.

– Май...
– заходит, замечает меня.

– Добрый день, - внимательно ловлю ее взгляд.

– Привет, - проходя мимо на мгновение сжимает плечо мне.

Садится за стол напротив.

Перекладываю с колен ей на стол букет.

– Извините меня...
– прикусываю губу от неловкости.

– Ну что ты...
– мягко улыбается.

– Я не правильно понял посыл в нашем прошлом разговоре.

– Ты стал порывист, да, - улыбается шире.

Пожимаю плечами.

Это так...

– Мне нужна помощь.

Нахмуриваюсь, опуская взгляд.

– С Дашей.

– А вот это уже взрослый разговор. Какой запрос?

– Это самое сложное. Если бы я понимал, наверняка сам бы нашел ответы, - вздыхаю я.
– Но я не понимаю. У меня нет информации. Она не хочет, чтобы я... Не хочет говорить. Не открывает мне. Я заблокирован. И я просто не могу... Приблизиться.

Быть может, это потому что "третья Даша", а может потому что я вернул кольцо. Я не знаю.

Мне всё ещё, наивно может быть, кажется, что как только я ее обниму все само собой рассосётся. Ну может не всё, но... Потому что, если бы она сделала так, то мой пиздец рассосался бы точно.

– Не удивительно, если вы расстались.

– Да я просто... напылил, - взмахиваю рассерженно руками.

Отворачиваюсь, глядя в окно. Поджимаю снова подрагивающие губы.

– Она ничего тебе про себя не рассказывала?

– Говорила... Я тогда не отнёсся к этому серьезно, честно говоря. Три Даши... "Маниакалочка", "Плато", и третья, с которой она не хочет меня знакомить. Я примерно понимаю... Но мне нужны какие-то инструкции от человека, которому я доверяю. От Вас.

Аиша покручивается в своем кресле. Хмуро смотрит на меня.

– И это точно не те, в которых я должен хорошо подумать - надо мне это или нет!

– Тебе нужна теория?

– Я прочитал.

– Даша сейчас в фазе отката.

– Что мне делать?

– Не мешать ее проживать. Любая попытка вытащить в деятельность вызывает ещё большее нервное истощение. Не страдать рядом с ней от того, что она "такая". Потому что, это утянет ее в чувство вины и это усугубит ее гормональный статус. Не говорить ей, что "так нельзя". Потому что иначе она не может. А это только создаст ей чувство стыда, которое тоже усугубит ее гормональный статус. А, поверь мне, у нее и так до чёрта вины и стыда за то, что она так себя чувствует. Мы же не пытаемся урезонить человека с температурой под сорок, что он должен встать, улыбаться, жить жизнь, что ему должно быть стыдно, что он лежит целыми днями, и что нам плохо от того что он так лежит. Мы делаем ему чай, гладим, больше любим. Здесь - все тоже самое.