Однако Лютик все равно уловил правильную тактику. Все больше корней вонзалось в атакующее веретено, постепенно переводя битву в широкомасштабное столкновение, где Кирилл очевидно уступал растительному организму. При этом Степашка, ведомый бесконечным голодом, продолжал продавливать вязкую оборону и подбирался все ближе к средоточию. Судьба всего сражения определялась тем, что произойдет раньше: гифы вонзятся до сердца врага, или все же Лютик сумеет обрубить атакующий выступ.

Противник давил с неумолимостью гидравлического пресса. Несмотря на только что пущенные в ход гипотермические пакеты, пришлось использовать заготовленный козырь: намороженный в холодильнике Шона лед. Миньоны кололи его ножами и через тряпки прикладывали в голове.

Это помогло немного стабилизировать ситуацию, однако Кирилл все равно чувствовал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью: Лютик прогрызал его оборону то в одном, то в другом месте и только чудом удавалось удерживать потери в рамках сантиметров. Парень отчетливо понимал, что счет идет на секунды, и любая ошибка поставит крест на всем плане. И все же он упорно продолжал стоять, подвергая тело запредельным нагрузкам: нити мицелия почти добрались до ядра врага, им остались считанные сантиметры.

Положение застыло в хрупком равновесии.

Внезапно сила Лютика ослабила давление, утратила стройность и монолитность. Воспользовавшись моментом, Степашка впился в сладкую сердцевину средоточия. Растения способны испытывать боль? В любом случае, происходящее больше всего напоминало агонию. Мощные и лихорадочные всплески ледяными волнами расходились в стороны, превращая деревья, цветы и даже корни в лужи слизи.

Кириллу показалось, что он слышит довольно урчание, с которым Степашка пожирал своего врага. Человеческое тело выгнулось, опираясь на пятки и лопатки, и закричало. Пульсация средоточия в груди стремительно набирала силу и скорость. Дикая смесь боли и наслаждения впилась прямо в сознание — не помогало и смещение по связи. Она находила его везде.

Парень полностью потерялся в своих ощущениях. Перед мысленным взором вновь замелькали невероятно яркие и детальные картины. Теперь он видел больше. Знакомые ткани и органы объединялись в сложные системы, подчиненные выполнению конкретных целей. Энергия текла по ним, придавая невероятную эффективность и красоту. Биение жизни восхищало. Оно находило причудливые и необычные пути, которые не уступали, а в чем-то и превосходили технологические методы. Этот поток поглотил человека и унес за собой.

Кирилл открыл глаза. В голове царила абсолютная пустота. Тело испытывало отголоски удовольствия. Не хотелось даже думать, не говоря уже о чем-то большем. Парня переполняло довольство миром в целом и собой — в целом. Почему-то до зубовного скрежета захотелось выпить чашечку крепкого кофе. Пришлось принимать сидячее положение.

С некоторым удивлением Котов увидел, что лежит в центре узора из нескольких концентрических кругов ледяных наростов, острые вершины которых направлены наружу. К счастью, они не могли похвастаться размерами и ломались о металл, не сумев повредить ничего важного. Почувствовав его пробуждение, из шлюза высунулись мордочки миньонов. По связи Кирилл почувствовал исходящую от них смесь беспокойства и опаски, а в глаза бросились многочисленные мелкие раны.

К счастью, серьезно никто из них не пострадал. Энергия отозвалась непривычно легко, хлынув широкой рекой. Раны миньонов заросли за пару секунд, однако мир перед глазами покачнулся, к горлу подкатил неприятный комок, сбилось дыхание, словно парень заработал мгновенный тепловой удар: чем больше силы, тем выше становилась нагрузка на тело. Пассивного усиления от роста дара не хватило, чтобы компенсировать разницу. Очевидно, тенденция сохранится и в будущем.

Мысленно придавив широкую реку до небольшого ручейка, Кирилл справился с моментом слабости. Зато он почувствовал, что помимо миньонов еще кое-кто активно тянет из него силу, и скользнул по соответствующей связи. К этому моменту Степашка уже сожрал все, что осталось от Лютика и вполне успешно расползался по лесу, превращая его в отличные декорации к фильму ужасов.

Пропала вся энергетически насыщенная плоть, которая и являлась одной из главных целей всей операции! Ненасытный проглот не оставил без своего внимания ни одного участка.

«Да ты не Степашка! — мысленно воскликнул парень. — Ты настоящая свинья!»

Естественно, гриб никак не отреагировал на его стенания, продолжая неторопливо расползаться во все стороны. И только прямая команда остановила бесконтрольное продвижение. Более внимательное изучение подтвердило, что операция по добыче материалов для создания более совершенных химер провалилась полностью: на участке практически в квадратный километр не осталось ничего живого, кроме заполнившего все и вся мицелия.

Подводя финальные итоги произошедшего, Кирилл заметил, что такому опасному созданию, каким, без сомнения, являлся Степашка, совершенно не подходило легкомысленно выбранное имя. При каждом произнесении оно коробило что-то внутри. Что ж, парень умел признавать свои ошибки: идея оказалась не самая удачная. Правильное имя пришло само по себе.

«Будешь Обжорой», — мысленно сообщил химере Котов.

Та приняла новую информацию индифферентно, как и следовало ожидать от гриба. Что касается Тени, то она предусмотрительно не стала проверять Обжору на умение распознавать союзников — перед накатывающей волной белых нитей отошла сама дальше в лес и сестер отвела.