Коля непослушными руками убрал деньги в сумку, а Ингвар опять полез в свой Луттон Виа, на этот раз достав оттуда два маленьких пакетика с чем-то зеленым.

— Одну дашь маме, вторую Полинке.

— Что это?

— Пилюли Жизни, они помогут, может не сразу, но помогут, не хуже целителей.

— Не бывает таких пилюль…

— Это в Рашине не бывает, а в Катише вообще всё, наверное, бывает, не говоря о Сашуре.

— Я немного знаю сашурский и катишский, изучал в интернете их лекарства, не бывает…

Ингвар положил руку на плечо Еремчука и пристально посмотрел тому в глаза:

— Не вынуждай меня врать тебе ещё больше, я хочу помочь, просто дай, и сильно никому не рассказывайте, что и как вам помогло, мама пусть некоторое время никуда не обращается, или вообще никогда. Денег у вас теперь надолго хватит, пусть о вас заботится и присматривает. Родителям просто укажешь на меня.

Еремчук смотрел в глаза Ингвара и ничего не мог возразить. Это был взгляд старого, умудрённого жизнью человека. Похожие глаза были у его безногого соседа Семёныча, прожившего долгую и сложную жизнь. Здесь же всё было гораздо тяжелее, к тому же добавлялся лёгкий налёт безумия.

— А мы идём в Монаку! А мы идём в Монаку! — пела Екатерина Скворцова, наводя окончательные штрихи красоты перед выходом из дома.

Скоро должен был заехать Джерри Дмитриевич, потом они поедут за Снегирёвой и потом уже прямо в Монаку Лакшери Вилладж, и главное, никакого Стига Семёновича, что очень радовало.

Когда в конце осени Джерри Дмитриевич сказал о том, что их со Снегирёвой надо бы поощрить, Катя пропустила это между ушей, её тогда переполняли другие мысли и эмоции. Когда собрал их на прошлой неделе и сказал, что они едут в Монаку, девушки испытали противоречивые чувства, но точно не радость — ассоциации в воспоминаниях были не очень, хорошо, что завхоз быстро объяснил, что это им подарок за хорошо проделанную работу: закрытая новогодняя вечеринка-концерт. Ну как закрытая — туда можно было попасть или по приглашению, или заплатив большую сумму денег, правда могли и отказать в продаже пригласительных билетов без объяснения причин.

Теперь, сидя на заднем сиденье Вентлеу по пути в Монаку, девушки пристально рассматривали наряды и макияж друг друга. С улыбкой Джерри в заднее зеркало наблюдал за заклятыми подружками. Но буря не разразилась, даже наоборот, увиденное было признано достойным, девушки начали улыбаться и даже взялись за руки. Эти полгода наведения порядка в школе сплотили и сблизили их.

— Джерри Дмитриевич, а мы там до утра будем?

— Пожалейте не очень молодого человека, я планировал до часов двух или трех. Но вообще посмотрим по обстановке. Конечно, можно было бы вас там оставить и до утра, но, зная… текущие реалии и нравы, боюсь, что можете проснуться неизвестно где, если вообще проснётесь…

— Нееет. — начала просвещать более подкованная Наталья. — На территории Монаку безопасно. Это своего рода нейтральная территория и безопасность гостей гарантируется лично владельцем, только если уже мы сами сядем к кому-то в машину, или поднимемся в номер, или зайдём в арендованный дом. А так не было ни единого случая, охраны там полно.

— Джерри Дмитриевич, — подключилась Екатерина, — но лучше всё равно не оставляйте нас, до трёх так до трёх, мне с вами будет спокойней. Вы же нас защитите, если что?

Снегирёва недоуменно уставилась на подругу: Скворцова сама могла много кого защитить, а с учётом, что их двое, то там вообще в противниках или айчар должен быть или хорошо подготовленные боевики. Это скорее они будут чуть что защищать Джерри Дмитриевича. Но на её недоуменный взгляд никто не обратил внимания.

— Конечно. Но проблемы лучше не создавать, чем героически их преодолевать, поэтому от меня далеко не уходим, остаёмся всегда на виду и в три часа ночи, без слёз, без слов «мамочка, ещё немножечко», садимся в машину и едем по домам. Договорились?

— Дааа!!!

Ярослав Лебедев кивал редким знакомым. Молодёжи было много и она держалась на виду, люди посолиднее держались в тени, за отгороженными столиками, в специальных ложах с прекрасным видом на сцену и танцпол, и их никто без разрешения и не думал фотографировать. Устроившись за уютным, укромным, но при этом с хорошим обзором столиком, Ярый начал следовать плану отдыха — сначала хорошенько нажраться, а потом найти себе молодое тело или несколько тел.

Часы давно пробили полночь, первая часть плана была выполнена, теперь было нужно внимательно присмотреться к залу и танцполу. Выбор был огромный: известные или не очень актрисы, певицы, модели и прочие медийные личности, просто красавицы и не очень красавицы, которые посещали такие мероприятия с определенными целями: кто отдохнуть, кто показать себя и посмотреть на других, кто похвастаться чем-нибудь, кто заработать, кто найти себе спонсора или мужа. Взгляд сразу же наткнулся на двух девушек на танцполе, возле которых постоянно кто-то вился. Они не блистали дороговизной или экстравагантностью наряда, на них не было кучи дорогих украшений, зато у них была естественная красота, обалденные спортивные фигуры, грация и искренние эмоции кайфа на лицах, вот и тянулись к ним, как говорится, от мала до велика. Пытались выделываться люди помоложе, делали рядом вид, что пляшут, люди полысее и попузатее, однако особого внимания никто не удостаивался, периодически девушки бегали и отдыхали куда-то к себе за столик. Ярому стало интересно, с кем они пришли, поэтому он подошел к ограждению ложи и выглянул в зал. Его глаза налились кровью.

— Мне нужна жизнь одного из гостей!

— Ярослав, ты пьян, тебе лучше подняться к себе в номер. — отвечал ему Армен Сарикян, владелец загородного комплекса Монака Лакшери Вилладж.

— Я не настолько пьян!

— Если бы ты не был настолько пьян, то бы помнил, что правила не меняются, ни при каких условиях.

Горхи до сих пор так и не вышел на связь, Ярый и так был взведён. Сейчас же в нём бурлили и эмоции, и алкоголь, он уже не задавался вопросами, кто, откуда, почему и как, его эмоциям нужен был выход и он его нашёл.