— В кого это они такие? — возмущённо спросила меня девушка, поднося ко мне тарелку с аппетитным завтраком. — Неужели в тебя? — Она поцеловала меня в лоб и посмеялась.

Я заметил, что её лицо очень похоже на неумело состаренное лицо Элис. Мне стало очень уютно.

Я сижу в кресле и читаю книгу. Напротив меня красивый камин с живым огнём, вокруг хорошо уставленная комната, похожая на гостиную. Тут очень уютно, как дома. Ко мне подходит мальчик, чьи глаза похожи на мои.

— Папа, папа! А расскажи про свои приключения! У тебя были друзья?

Я спускаю очки на нос и долго смотрю парню в глаза.

— Был у меня один друг, — говорю я. — Но… не будет об этом, у твоего отца очень непростая судьба. В детстве у меня, конечно, были друзья, но все они. Кхм.

Я хотел сказать умерли, но вовремя остановился.

— Папа? — с интересом в глазах спрашивает мальчик.

— Они все улетели на другие планеты и… — я тяжело вздохнул. — И я потом улетел. Потом учился в академии, помнишь рассказывал? А там, познакомился с твоей мамой, но друзей так и не нашёл. Я был очень непростым подростком со своими проблемами.

Мне показалось, что маленькому ребёнку не стоило этого говорить. Парень продолжил задавать вопросы, бегая вокруг моего кресла, но я его не слышал.

МОНУМЕНТУМ.

— В молодости я был очень одинок, сынок. Но сейчас у меня есть вы. Вы самое дорогое, что у меня есть…

Мы, с девушкой, очень похожей на Элис, ложимся в мягкую и тёплую кровать. Я нежно обнимаю её со спины. Мне очень хорошо.

— Я люблю тебя, — шепчу я ей на ушко.

— И я люблю тебя, — отвечает она.

Я очнулся от ноющей боли в правой руке, благо — сейчас я её хоть чувствую. Я лежу и обнимаю двух маленьких Фей’джи. Вокруг непривычно светло. Моя лампа всё ещё горит, но освещение корабля светит намного ярче. Я оглянулся: освещение на мостике тоже работает, от монитора к монитору перелетают несколько Фей’джи, а Раунд в теле человека, которого я вчера реанимировал, сидит у бортового компьютера и напряженно смотрит в экран. Тело укрыто какой-то тканью, которая больше напоминает тряпку. Я протёр глаза и аккуратно, чтобы не побеспокоить двух Шариков, сбросил с себя импровизированное одеяло.

— Кх, — закряхтел я, поднимаясь. — Раунд, ну ка рассказывай: что у вас тут происходит.

Услышав мой недовольный голос, Раунд в теле человека тут же вскочил со стула и подбежал ко мне.

— О, Саймон, друг, вы проснулись. Слава Создателям, с вами всё хорошо! — радостно и эмоционально сказал он. — Я не знаю как, но вы вчера спасли и меня, и девятого, и каким-то совершенным чудом запустили корабль.

Видимо, змея смерти, уничтожившая дверь, передала часть своей энергии кораблю. Тело Раунда чуть ли не танцевало, а остальные Фей’джи излучали радостную Пуму.

— Вижу, вам ещё трудно говорить, Саймон, — с ещё большим энтузиазмом вновь заговорил Раунд. — Так что, позвольте мне. Придя в себя после обморока, я почувствовал, что корабль ожил. Не поймите меня неправильно, корабль не живой, но он от начала и до конца един с Абсолютом, так что иногда мы чувствуем его. Так вот, — Шарик немного задумался, неумело почесав лоб. — Я тут же побежал к главному компьютеру и запустил полный анализ. И вот что обнаружил — энергии хватит на пару дней, что хорошо, ведь мы сможем подзарядить корабль с вашей помощью. Однако, кое-что меня огорчило — оказывается планета удаляется от звезды и скоро может потерять свою орбиту!

Когда я смотрю на Раунда, кажется, что сознание младенца засунули во взрослое тело. Он так неумело выражает свои эмоции, постоянно двигается взад вперёд и не может усидеть на месте.

— Странности с орбитой мы заметили, как только прилетели, — сказал я.

— Эээ… — своими словами я выбил Раунда из колеи, однако он продолжил с ещё большим напором. — А вы знали, что это можно исправить! Нет, это нужно исправить! Если планета сойдёт с орбиты, то всё живое на ней погибнет и замёрзнет. Этого нельзя допустить! — гиперэмоционально прокричал раунд, скрещивая руки.