Брови слуги взлетели вверх, а серые глаза расширились, когда он нюхал табак с величием и грацией маркиза старой закалки, прежде чем ответить мне.

– Месье, – сказал он своим писклявым голосом, – обвинять человека, не располагая конкретными доказательствами, это очень серьезное дело. Все, что я могу сказать, это то, что против Герэна есть очень серьезные косвенные улики. Я до сих пор слышу, как он говорит мне на своем наречии: «В моей комнате крысы, я должен пойти в лавку и купить немного мышьяка для них».

– Он действительно так сказал? – резко спросил Максимилиан.

– Так же верно, как я стою здесь

– Это действительно любопытно, – сказав это, философ вернулся к своим мыслям.

– А что слышно о завещании? – продолжил я.

Озорной огонек мелькнул на лице старичка.

– Вот в чем суть, – ответил он, – вы знаете, что мой хозяин сорок лет враждовал со своим братом месье Бреа-Кергеном, который был немного странным и практически не вылезал из своей норы в Бретани[7]. Мы впервые увидели его только сегодня утром.

– Ах. Он здесь?

– Месье проходил под окнами несколько минут назад, должно быть, вы видели его.

Философ пробормотал что-то неразборчивое.

– Да, – продолжил управляющий, – брат покойного прибыл сегодня утром. Кто сообщил ему о трагедии, я не знаю. Он выглядел как дикий зверь и сказал мне только несколько слов о том, что не сможет присутствовать на вскрытии, так как для него это очень болезненно и еще добавил что-то в этом роде.

– Так в саду есть дверь?

– Да, она выходит на улицу Вожирар, недалеко от отеля «Ренард-Блю». Итак, заканчивая мой рассказ, хочу заметить, что все думали, что из-за плохих отношений между братьями мой хозяин лишит его наследства. Судите сами, этот человек больше похож на волка, чем на человека, да к тому же еще и женат на своей служанке. Месье Кастилль, племянник покойного, рассчитывал, что имение достанется ему. Но поверите ли вы, что даже привлечение в дело мирового судьи и тщательный осмотр всех бумаг покойного, ничем не помогли в том, чтобы найти хоть малейший след последней воли и завещания? А это значит, что все миллионы моего хозяина пойдут этому сумасшедшему старику Бреа-Кергену. Что касается меня, то я преданно служил своему хозяину двадцать лет, и мне удалось сэкономить лишь скудную сумму.

– Они опечатали комнату хозяина? – перебил старика Максимилиан.

– Конечно. И я отвечаю за сохранность имущества, что дает мне повод для беспокойства, ведь это большая ответственность. Вы, должно быть, слышали проклятия, исходящие из уст этого грубого Бреа-Кергена сегодня утром, когда он обнаружил печати в комнате своего брата, после чего заперся в своей комнате.

– В самом деле? – воскликнул Максимилиан.

Мы услышали грохот экипажа, подъезжающего к воротам.

– Вот и прибыли служители закона, – объявил слуга.

Максимилиан сделал мне знак, который я понял.

– Месье управляющий, – сказал я старичку, которому явно польстило мое уважительное обращение, – не могли бы вы сказать нам, в какой комнате будет проводиться дознание?

– Вверх по лестнице, справа в конце коридора, – быстро ответил он.

Услышав громкий звук дверного колокола, сотрясающий старые стены, старичок бросился к двери.

Мы быстро поднялись по большой деревянной лестнице и вошли в кабинет с окнами, выходящими в сад. Тело, накрытое простыней, лежало на белом деревянном столе.

В задней части комнаты была дверь, закрытая печатями. Она вела в спальню покойного.

Максимилиан Хеллер спрятался за одной из длинных оконных занавесок. Таким образом, он мог видеть все и оставаться незамеченным. В этот самый момент дверь открылась, и появились королевский прокурор и судебный следователь со своим клерком.

Старичок провел их в комнату с приятной улыбкой, которая превратилась в изумление, когда он заметил, что в комнате я один.

Королевский прокурор с величественным достоинством подал управляющему властный знак уйти, и у слуги не было другого выбора, кроме как сделать это, избавив меня от неудобного объяснения причины исчезновения Максимилиана.

Я поприветствовал уважаемых представителей власти и вручил им письмо, в котором доктор Б. извинялся за то, что не сможет присутствовать сегодня.

– Ах! Черт! – воскликнул судебный следователь, быстро вдыхая табак. – Я совершенно упустил из виду, что доктор Виксон не пользуется особой благосклонностью у вашего наставника. Это такая давняя история, я не обязан все помнить при моей занятости. Приношу свои извинения доктору Б., хотя и не очень сожалею об ошибке, поскольку она дала мне удовольствие познакомиться с вами.

Сказав эти слова, следователь дружелюбно улыбнулся мне. Королевский прокурор в это время был занят изучением вчерашнего отчета о результатах экспертизы.

Представитель государственной власти обладал суровым лицом в обрамлении черных бакенбардов и аристократическими руками. Его манеры выдавали в нем человека, отличающегося ледяным хладнокровием.

Тело было вскрыто по всем правилам: кишечник и каждый из внутренних органов помещены в отдельные сосуды.

– Я не ел, черт возьми! – громким голосом воскликнул следователь. – Пора бы уже доктору Виксону приехать. Мы здесь по его просьбе, и мне очень странно, что он заставляет нас ждать. Что еще…