Оставив Роджера Кверрина наедине с невестой, Лоуренс вышел из комнаты и направился вдоль прохода.

Его шаги полностью заглушались толстым новым ковром: тишина, казалось, подавляла.

Дойдя до окна, он внимательно его осмотрел. Затем поднял раму и выглянул.

Сразу под ним и в обе стороны лежали широкие незасеянные клумбы. Прямо перед ним параллельно дому шла мощеная дорожка, по которой недавно он шел вместе с Одри Крэйг.

Было просто невозможно попасть в эту часть здания, не оставив на земле четких следов.

Он вновь закрыл окно и задвинул защелку. Теперь оставалось лишь проверить безопасность комнаты снаружи.

Его мысли нарушил голос. Он повернулся и увидел рядом Питера Кверрина.

– М-могу я вам помочь?

– Если хотите.

Лоуренс объяснил, что хочет удостовериться, что закрытое окно невозможно открыть снаружи.

Питер нетерпеливо кивнул, а затем вновь вышел через двойные двери.

Немного спустя он появился на дорожке снаружи. Очень осторожно пройдя по голой коричневой земле, он взял старый деревянный ящик, лежащий поблизости и поставил его под самым окном. Используя его как импровизированную лестницу, он поднялся до удобного уровня и с энтузиазмом начал дергать раму.

– Хорошо,– сказал Лоуренс через стекло.

Питер, однако, еще не закончил. Взобравшись на широкий подоконник, он удвоил усилия.

Олджи, подавив невежливое желание рассмеяться, махнул ему рукой спускаться. Импровизированная комедия в исполнении молодого Кверрина, по крайней мере, убедила Лоуренса, что окно защищено от любого нападения, если не считать грубого разрушения.

Питер спустился вниз. Олджи пошел вдоль коридора, чтобы встретить его, когда он вернется в дом.

Открыв двойные двери, Лоуренс отдернул в стороны шторы, которые загораживали дорогу, и оказался в главном холле.

Широкая лестница вела вверх к спальням. С правой стороны от него короткий проход вел к боковой двери, которую он заметил во время прогулки с Одри.

Дверь открылась, и из сада вошел Питер Кверрин. Он нервно спросил:

– Вы удовлетворены?

– Вполне,– ответил Олджи.

– Оно не имело бы значения – я имею в виду окно,– продолжал Кверрин рваными фразами,– только Роджер не позволит нам стоять на страже в самом проходе. Он говорит, что должен быть один.

Олджи усмехнулся:

– Вы что, предполагали просидеть на корточках на циновке всю ночь?

– Там нет циновки,– с тревогой возразил Питер.

– Я говорил фигурально,– терпеливо ответил Лоуренс. Он надеялся, что нервная лихорадка Кверрина не возьмет над ним верх. – Мы можем стоять на страже здесь. Хардиндж будет смотреть из сада. Нет никаких причин для волнений.

Питер кивнул, достал сигарету из помятой пачки и вставил ее в дрожащие губы.

Лоуренс достал зажигалку и щелчком зажег ее. Кверрин глубоко затянулся и почувствовал, как успокоительный дым проникает в легкие. Его нервы были все еще на пределе, но приближение решительного часа приносит странное спокойствие, и он знал, что сможет выдержать все.

Он сказал:

– Вы можете положиться на меня, Лоуренс. Я выполню все, что вы скажете.

Олджи ободряюще похлопал его по плечу.

– Молодец, так держать!– Еще один штамп, подумал он. Все же банальности неплохо успокаивают.

Шторы за ними всколыхнулись, и из прохода вышли Роджер и Одри. Девушка увидела, что Лоуренс наконец освободился от плаща и рассеянно вертит в руке помятую зеленую шляпу. Стив Касл решил бы, что он ищет подходящую цель, куда ее можно набросить... У Лоуренса был вид человека, который любит использовать классический бюст как вешалку для шляп.

– Я провожу вас наверх, мистер Лоуренс,– предложила Одри. – Вы, наверное, хотите распаковать вещи.

– А?– Роджер Кверрин вспомнил про свои обязанности хозяина. – О, конечно. Не беспокойся, Одри. Я провожу вас в вашу комнату, Лоуренс.

Олджи последовал за ним вверх по лестнице.

Комната, в которую его ввели, была просторной и удобной. Он одобрительно похлопал по кровати. Постель была мягкой и упругой. Не то, чтобы пришлось провести в ней много времени,– с сожалением подумал он.

Роджер сказал:

– Вы, наверное, проголодались. Хотите сэндвичей?

– Да, пожалуйста.

– Вам их принесут. – Роджер остановился, положив ладонь на ручку двери. Чуть замешкавшись, он сказал: – Я был не очень-то вежлив. Думаю, вы тратите свое время впустую, и я так прямо и сказал. Но все равно,– закончил он смущенно,– я хочу, чтобы вы знали: я вам благодарен!

Лоуренс вежливо кивнул. Кверрин вышел.

Олджи небрежно положил на стул пальто и шляпу, переложил оружие в пиджак, а затем лениво вытянулся на кровати.