Казалось, что мир не может перевернуться еще больше, но это все-таки произошло. Ивена ошарашенно глядела на Кастора, не зная, как реагировать. Воплотился один из ее давних страхов — кто-то из близких людей оказался магом.

Первым делом Ивена стала беспокоиться за Алирин. Зная, как подруга относится к магам, она сделала вывод, что Алирин не в курсе того, кто Тален на самом деле. Это может очень плохо сказаться на их отношениях, если вообще ни разрушить их.

— Когда я рассказал ему о себе, — тем временем продолжал Кастор, — Тален вдруг посмотрел на меня так… странно, но не осуждающе. Наоборот. С какой-то надеждой во взгляде, что ли. Он пообещал никому не сообщать об этом и поинтересовался, как и когда я обнаружил магию, как совладал с ней. И я рассказал. Стало так приятно, что человек не боится меня, не брезгует, не называет грешником. Он просто с интересом слушал, будто я рассказывал не о магии, а о том, что я занимаюсь каким-то спортом. Это казалось в разговоре нормальным, и мне это очень понравилось. Давно не было так легко с кем-то, и можно было показывать себя истинного, быть собой. Но позже я понял, в чем причина такого отношения. Выслушав меня, Тален признался, что тоже маг, только телекинетик. И, как можно догадаться, об этом никто не знает.

Слово «телекинетик» больно резануло Ивене слух. Этих магов она и Алирин воспринимали хуже всего.

— И как давно он обнаружил это?

— Недавно. В этом-то и дело. Представь, каково ему? Успешный, известный человек с множеством связей живет себе как обычные люди. А потом внезапно узнает, что он тот, против кого настраивают общество. Конечно, он был в шоке и скрывал это, пытался не показывать, что что-то произошло, но сокрушался изнутри. И, узнав, что я маг, Тален решил, что я его пойму, как никто другой. Так и вышло. Ему очень хотелось разделись с кем-то этот секрет, не подвергая себя опасности. Поэтому мы и начали больше общаться. Магия нас сблизила, ведь мы оба скрывали ее от всех, но узнали друг о друге.

— Господи, бедная Алирин… — протянула Ивена, взявшись руками за голову. — Она же явно не знает, иначе не была бы так спокойна. Да и вообще не знаю, была бы она с ним…

— Вот это я как раз и хотел обсудить.

Ивена недоуменно посмотрела на Кастора.

— Ты хочешь, чтобы она узнала? — спросила она.

— Я считаю, что это необходимо, — уверенно выдал он. — Не хочу, чтобы Тален повторял мои ошибки.

От напряжения Ивена рукой вжалась в подлокотник дивана, не зная, какие подробности ей еще предстоит узнать за эту ночь. Она вопросительно глядела, ожидая пояснений.

— И в чем же ты ошибся?

— Как ты могла видеть в документах, я был женат, но четыре года назад развелся. Мою бывшую жену зовут Эйза. Еще когда мы просто встречались, я боялся ей говорить, кто я есть. Считал, что смогу это просто скрывать всю жизнь, делая вид, что я — обычный человек. Притворялся. Я сделал предложение, мы поженились, и все было хорошо с виду. Я уже привык жить, скрываясь, хоть иногда и мучила совесть, что я вру любимому человеку. Магов я никогда не презирал по понятным причинам и иногда пытался аккуратно донести до Эйзы то, каким вижу мир. Она не очень любила эти разговоры, а однажды мы совсем поругались. Дело в том, что мы хотели завести ребенка. А ее знакомая родила сына от мага. И Эйза, узнав об этом, бросила крайне неприятную фразу. Дословно не передам, но что-то типа: «Я никогда бы не смогла связать жизнь с магом, тем более рожать от него детей, ведь это будет позором на всю жизнь и мне, и детям». Она долго осуждала ту женщину. И моих сил держаться не осталось. Мало того, что мне стало до ужаса обидно, так еще и я понял, что, если продолжу скрывать, а правда как-нибудь вскроется, то будет еще хуже. И я сказал, что маг. Конечно, за этим последовал скандал. Успокоившись, Эйза приняла решение не докладывать обо мне, но при условии, что мы разведемся, и я оставлю ее в покое, а если когда-то меня поймают, то я должен сделать вид, что она ничего никогда не знала. Ее чувства быстро остыли. Факт того, что я маг, неожиданно перекрыл все хорошее, что между нами было. Мечты о счастливой семейной жизни вмиг развеялись. Мы развелись.

— Мне жаль, что ты столкнулся с таким, — вырвалось у Ивены.

Кастор смиренно покивал головой.

— Знаешь, как бы мне тогда ни было обидно и больно, я ее понимаю и ни в коем случае не виню. Я сам виноват, что скрывал правду. После этого я сделал вывод, что хочу быть собой. Не важно, придется применять магию или нет, я хочу показать, что я хороший человек, пусть и маг. Хочу, чтобы магию перестали бояться. И я твердо решил, что не буду скрывать это в отношениях. В любви не должно быть тайн и недомолвок. Горький опыт научил меня этому. Если человек не готов принять меня, значит, это не мой человек. А мне нужна та, которая примет. Полностью. Как видишь, такой пока что не нашлось, потому я и один.

Что-то кольнуло в груди, задевая Ивену за живое. Ей тоже было тяжело принять, что сердце желает быть рядом с магом. И долго терзали сомнения в правильности этого, но в этот вечер Ивена осознала, что не хочет идти против себя и своих желаний. Не хочет идти против того, кто внезапно стал очень дорог.

— И ты боишься, что у Алирин и Талена такое повторится? — спросила она.

— Да. Возможно, у Талена получится это скрывать всю жизнь, но не факт. А судя по его рассказам и твоим, Алирин крайне негативно настроена к магам. Я сначала удивлялся, почему вообще Тален тогда с ней, но выяснилось, что о своей магии он узнал уже в то время, когда они были вместе. Тален сильно полюбил Алирин и не хотел портить отношения. Поэтому он не хочет, чтобы она знала. Но я беспокоюсь за них.

Поднявшись с дивана, Ивена нервно начала мерить комнату шагами. Прическа стала ощущаться тяжелой, и она расплела ее, распуская волосы и массируя голову. Ивена подошла к окну и стала смотреть вдаль, обдумывая все, что сказал ей Кастор. Она не представляла, как поступить правильно. С одной стороны, Кастор прав, и чем дольше в отношениях что-то скрывается, тем потом хуже и больнее. С другой, в случае с Алирин больно ей будет уже сейчас.

— Но мы же не можем просто так взять и сказать ей сами, это неправильно, — рассуждала Ивена, сокрушенно держась за голову. — Тален сам должен решить, как быть с этим. Я очень хочу, чтобы у них все было хорошо, но эта новость действительно может очень сильно ранить Алирин.

В отражении Ивена увидела, как Кастор подошел к ней, встал за спиной и тоже посмотрел в окно.

— Я и не говорю, что мы должны сообщить ей. Согласен, это дело Талена, и не стоит лезть в их отношения. Но я волнуюсь и не хочу, чтобы моя история повторилась с близким человеком. Я лишь хотел тебя попросить хотя бы попытаться как-нибудь настроить Алирин. Донести, что маги не плохие.

— Эта задача не из легких. Однажды я пыталась завести разговор с ней, — призналась Ивена, опуская руки. — Я просто допустила мысль, что магия может быть направлена во благо. Это было после того, как ты заставил меня задуматься об этом, и мне очень хотелось с кем-то поговорить, обсудить свои мысли. Но Алирин смотрела на меня так, будто я сказала что-то невообразимое. Даже испугалась. Думала, что это какая-то проверка, и сказала, что ты просто дуришь меня. И я ее понимаю. Сложно представить, что инквизитор вдруг стал говорить о магах что-то хорошее.