Придя на кухню, Ивена села за стол, а Кастор принялся разбирать пакет с продуктами. Купил он не только яйца, а также молоко, то самое овсяное печенье, которое они оба любили, и йогурт, который однажды Кастор советовал Ивене не брать.

— Ты же не любишь сильно сладкое, — напомнила она, недоумевая.

— Так я себе и не брал. Это тебе, — он протянул стаканчик Ивене, кладя рядом еще и ложку. — Можешь съесть его, пока я готовлю нам яичницу.

Ивена улыбнулась, вспоминая ту их встречу. Она уже даже не помнила, как выглядел тот йогурт, и стало так приятно, что Кастор подметил такую мелочь, хотя они еще совсем плохо знали друг друга. Наблюдая за тем, как Кастор возится с завтраком, жаря яйца и заваривая кофе, Ивена почувствовала вину за то, что порой допускала плохие мысли о нем. Добрый и заботливый, внимательный и отзывчивый, страстный и ласковый. Разве можно судить об этом мужчине только по тому факту, что он маг? Это очень глупо.

Но вместе с этим Ивена отдавала себе отчет в том, что окружающие все равно продолжат судить, и не только его, а теперь еще и ее за то, что вступила в отношения с магом, если кто-то об этом узнает. Она не знала, как быть. Ивена твердо решила, что хочет быть с Кастором, хочет выбрать его, но это точно скажется на ее карьере.

Мысленно рассуждая об этом, она пришла к пониманию, что, даже если бы они с Кастором не стали встречаться, карьера инквизитора все равно стала очень тяготить. Не хотелось вновь быть свидетелем стольких слез, особенно детских. Не хотелось ловить на себе то осуждающие и злые, то обвиняющие в несправедливости взгляды. Не хотелось приговаривать кого-то к смерти. Ивене казалось, что все время, пока она не была знакома с Кастором, ее душа была скована льдом, и лишь сейчас оттаяла.

Кастор поднес тарелки с едой к столу, поставил перед Ивеной ее порцию. Ароматная яичница с жидкими желтками, помидорами и зеленью мгновенно вызвала аппетит. Рядом появилась кружка кофе. Они начали завтракать. Так уютно, по-семейному. Все казалось таким идеальным, но Ивена чувствовала острую необходимость приправить трапезу не самым приятным разговором.

— Я не знаю, что мне теперь делать, — обреченно призналась она, начиная есть. — Не знаю, как жить дальше.

— Будучи со мной?

— Да, но дело не только в этом. Я не знаю, как мне теперь работать. Я не могу идти против таких, как ты, но это мой долг по службе. Мне с каждым днем все тяжелее допрашивать магов, назначать им наказания. Я понимаю, что иногда несправедлива, когда делаю это, но не могу иначе, ведь это мои обязанности.

Отложив вилку, Ивена уронила руку на стол. Кастор коснулся ее своими пальцами.

— Помню, как ты говорила, что не можешь взять и поменять свою жизнь так кардинально, но я бы все-таки советовал сделать это. И дело вовсе не в том, что я прошу тебя жертвовать карьерой ради меня. Нет, Ивена, я хочу, чтобы ты в первую очередь подумала о себе. Я вижу, как тебе тяжело на этой работе. И да, поменять ее будет непросто. Но так ты хотя бы не будешь мучить себя. Я боюсь, что, оставаясь инквизитором, ты просто уйдешь в депрессию, и мало ли, к каким последствиям это приведет. Я не хочу, чтобы ты страдала так, как в тот день, когда пришла ко мне после казни. Не хочу, чтобы совесть грызла тебя. Поэтому прошу, подумай о том, чтобы уволиться.

— Я думаю об этом, но у меня нет ни малейшего понятия, куда потом идти работать. Я же больше ничего не знаю и не умею… — растерянно произнесла Ивена.

— Уверен, это не так, — возразил Кастор. — Работу можно найти. Да, не с такой зарплатой, но если проблема в деньгах, то я помогу тебе. Хоть сколько у меня бери, но только не жертвуй своими нервами ради большой зарплаты. Оно того не стоит.

— Нет, Кастор, я не хочу зависеть от тебя. Что это вообще такое: мы только начали встречаться, а я уже буду деньги из тебя тянуть? Нет, это ненормально. Я хочу знать, что смогу сама себя обеспечить, что бы в жизни ни случилось. Разное может произойти, ничего нельзя предугадать. Но всегда надо полагаться лишь на себя, а не на кого-то другого.

— Я не говорю тебе полностью садиться мне на шею. Я просто предлагаю помощь, пока ты снова не встанешь на ноги.

Представив, как Ивена приходит к начальнику и говорит, что увольняется, ей стало не по себе. Файтнор видел в ней перспективного сотрудника, постоянно хвалил, назначал щедрые премии. И раньше Ивена этому радовалась, чрезмерно гордясь собой. Но теперь, когда стало казаться, что она не на своем месте, та радость пропала.

— Ладно, что-нибудь придумаю, — подытожила Ивена, взявшись за кружку с кофе.

Напиток получился вкусным и бодрящим. А еще приятнее было от факта, что его приготовил для нее Кастор.

Вспомнился вчерашний разговор про Алирин и Талена. Ивена вновь загрузила себя проблемой друзей.

— Знаешь, мне теперь как-то неловко перед Таленом. Он же знает, что я инквизитор, то есть, по сути, его враг. Но он всегда ко мне очень хорошо относился, и я даже не замечала в нем особых перемен. Мы, конечно, редко пересекаемся, но все-таки. И бывало, что Алирин что-нибудь говорила неприятное в адрес магов, а я это поддерживала. При нем. Боже, и каково ему находиться среди нас?..

— Ему сложно, — доложил Кастор. — Сложнее, чем мне, потому что я не имею такого статуса, как у него. Он мне не говорил, что подруга Алирин — инквизитор. Его это, видимо, не так беспокоит. А вот насчет самой Алирин переживания присутствуют. Тален не обижается на нее, объясняя это тем, что и сам был таким, как она, пока не узнал, что маг. Однако ему бывает непросто. Поэтому я и боюсь, что однажды он не выдержит и выдаст себя, разрушив их семью.

— И как именно ты предлагаешь мне повлиять на Алирин?