— За шта? (серб. Зачем?)

— Я хочу помочь.

— Како можете помоћи? (серб. Чем ты можешь ей помочь?)

— Если у меня получится, то я попробую вернуть ей зрение.

— Шта ако не успије? (серб. А если не получится?)

— Если не получится, то всё просто останется как было.

— Јеси ли чаробњак? (серб. Ты — колдун?)

Признаваться в этом не хотелось, поэтому я уклончиво сказал.

— Целитель…

— Исцелитељ? (серб. Целитель?) — удивлённо произнёс Мирко.

Похоже это было его второе серьёзное удивление за сегодня. В первый раз он так же отреагировал, когда я ему сказал, что русский.

— Да. — стараясь говорить как можно серьёзнее, ответил я.

— Можете ли јој помоћи? (серб. Ты сможешь ей помочь?) — в его голосе звучало недоверие.

— Я буду стараться.

Правило «обещать — не значит жениться» тут не сработало бы. Но я почему-то решил, что мне очень надо, чтобы у меня сейчас, именно сейчас, получилось бы сделать это чудо. Если всё получится сейчас, то и всё остальное тоже. Тем более, что я уже и раньше делал похожее чародейство. Заживлял же я свою руку, после ножевого ранения. Хотя самому себе легче приказать, чтобы кожа срасталась и порезанные ткани восстанавливались.

Мирко о чем-то шептался со Славкой. Из всего разговора я уловил только «руски» и «исцелитель»… Она с испугом смотрела на меня.

— Мирко. Мне надо, чтобы Слава — поверила в меня.

Он кивнул и строго сказал ей:

— Веруј у њега, девојко! Он жели да ти помогне. (серб. Поверь в него, девочка! Он хочет помочь тебе.)

Она кивнула, хотя уверенности в её взгляде не прибавилось. Да и трудно что-то понять, когда на тебя смотрит только один глаз. А ведь я даже не знаю, что там с другим глазом… Надеюсь, что от него там, хоть что-то, но осталось?

— Мирко! У вас вода есть?

— Да. — он протянул мне котелок. — Овде у лонцу. Хтели смо да направимо чај. (серб. Вот в котелке. Мы хотели сделать чай.)

— Подогрей на костре! Славе надо умыть лицо. Нельзя, чтобы осталась грязь.

Он внимательно меня выслушал, а потом пристроил котелок с водой над огнём.

— Надо вскипятить, а потом остудить воду.

Мирко кивнул. Но я заметил, что он снова слушал меня слишком уж задумчиво. Следующую фразу я проговорил очень медленно, стараясь отчётливо выговаривать каждое слово.

— Может мне говорить медленнее? Так тебе будет больше понятен смысл.

— Да. — кивнул парень.

— А сейчас Славе лучше снять повязку и лечь на спину.

Богомир перевёл мои слова сестре. Она сделала всё, но как-то слишком неуверенно. Похоже, что она не верит в то, что пришлый парень сможет ей хоть как-то помочь. Это плохо. Ну и ладно. Я попробую и без этого справится.

А повреждённый её глаз выглядел не слишком хорошо. Но, по крайней мере, он был на месте. Только вот зрачок был мутный, как будто подёрнутый матовой плёнкой, да из-под век сочилось что-то не слишком приятное. То ли гной, то ли сукровица… А рубец, оставленный плетью на лице, проходил прямо через глаз. Повезло, что девчонка вовремя смогла моргнуть, когда удар плети или кнута пришёлся по лицу. Иначе бы сейчас на месте глаза была пустая впадина глазницы. Но я бы с большой радостью разыскал ту сволочь, что так изуродовала девочку, и резал бы его на лоскуты… Медленно и не спеша…

Достав из хранилища одно из колец, лишённое камня, я привязал его на нитку, и стал раскачивать перед лицом Славы. На золотом изделии хорошо бликовали отблески костра.

— Ты очень устала, девочка… Тебе надо поспать… Тебе приснится хороший сказочный сон… А когда ты проснёшься, то снова сможешь видеть этот мир двумя глазами…

Я говорил всю эту чушь ровным успокаивающим голосом. Но договорить до конца не успел, как девочка закрыла свой здоровый глазик и задышала ровно-ровно… Лишь повреждённый глаз по-прежнему оставался открытым, невидящим бельмом отражая отблески пламени.

— Вода уже остыла? — спросил я Мирко.

— Да.

— У тебя есть чистая ткань?

— Немам…

Покопавшись среди своих вещей в хранилище, я нашёл чистую футболку и безжалостно порвал её на несколько частей.

Мирко смотрел во все глаза, как я ниоткуда доставал вещи и рвал их.

Смочив один кусок ткани в горячей, но уже не обжигающей воде, я стал протирать лицо Славы. Особенно вокруг повреждённого глаза. Сам глаз я не рискнул мыть…

Ну, вот, вроде почище стала мордашка у девочки. Правда, только наполовину. Правая сторона осталась такой же чумазой…

А я уже положил правую ладонь на повреждённое место и стал постепенно перекачивать магическую энергию в раненое место. Чтобы было более действенно, я даже закрыл глаза, мысленно давая установку на восстановление всяческих повреждений на лице девочки… Сам я не пытался ничего делать, но помогал её организму вернуться в тот момент, когда никакой раны не было.

Я практически отключился, и в реальность меня вернул громкий вздох Мирко, прозвучавший у меня прямо над ухом.

Оказалось, что он стоял прямо за моей спиной и пристально наблюдал за ходом лечения. Я посмотрел на свою ладонь, прикрывающую левый глаз Славки. От моей руки исходило светло-лимонное свечение, а камень на моё перстне горел ярким синим светом.