Следователь с полковником удалились несолоно хлебавши. Ничего путного они от меня не узнали под протокол. Все мои «не помню», к делу не пришьёшь. Старые дела за давностью лет и моим малолетним возрастом на тот период, в который произошли те события, тоже мне пришить сейчас было затруднительно.

А вот трое мёртвых гопников в лесопарке — это уже дело свежее. Но, насколько я помню, наружных, как и всяких других признаков насильственной смерти. Асфиксия без наличия всяких следов на шее потерпевших. И что это значит? А хрен его знает. Я-то тут причём?

Отпечатки моих пальцев на машине? Да. Тут я прокололся. Расслабился, наверное. Да и одежда на мне и Машке была трофейная… Но тут можно было пришить только кражу вещей с трупов. Типа мародёрство. Но у меня вроде бы есть отмазка в виде старого диагноза о черепно-мозговой травме. А если к ней добавить и тот удар по затылку, который мне нанёс в комиссионке отец одного из гопников скорее всего милицейской резиновой дубинкой… Да. Скорее всего дубинкой. Ну не с бейсбольной же битой разгуливают по городу сотрудники милиции с большими звёздами…

Так тут можно и в обратку развернуть дело, если найдётся опытный адвокат. Нанесение телесных повреждений… Превышением или даже злоупотреблением служебными полномочиями попахивает. Я же ведь никакого сопротивления в тот момент никому не оказывал. Но вряд ли этому найдутся свидетели. Зато остаётся повод косить под очередную потерю памяти.

А что? Могут и не посадить меня. Хотя… Что в лоб, что по лбу. Не посадят, так запихнут в психушку, где будут кормить галоперидолом и копаться у меня в мозгах… Я-то выкручусь как-нибудь. Но время… Время…

Пока меня будут там мурыжить и мариновать, неизвестно что они тут сделают с Машкой. Наверняка её тоже сейчас пытают на тему: «Кто такая? Откуда вещи?». Не исключено, что и про меня всякие каверзные вопросы задают. Нет. Мне надо срочно отсюда выбираться. Спасать Марию и сваливать вместе с ней куда-нибудь.

Куда? Да куда-нибудь в другое измерение. Найти портал и…

Да-а… Можно подумать, что порталы у нас в августе растут после дождичка словно грибы где попало… Портал ещё поискать придётся.

Пока я тут отдыхал в Склифе, я уже неоднократно пытался просканировать всё вокруг, но перстень не проявлял никакой активности. Ни красным, ни синим не светился. Да и жёлтым светом меня не баловал. Хотя я и проверил его реакцию на золото. Достав из хранилища небольшую кучку презренного металла. Перстень тут же проявил активность. А после сдулся, стоило убрать всё обратно.

Всё свободное время я качал своё здоровье. Все магические силы направлял на восстановление организма. Было бы питание в больнице получше, я бы ещё и мышечную массу нарастил. Но, как известно, без топлива паровоз никуда не едет.

Ладно… Это всё лирика. Мне нельзя поддаваться эмоциям, как тому шибко резвому папаше шибко непутёвого сынка. Ведь если бы он не врезал сгоряча тогда в магазине мне по затылку…

Блин. Прокол за проколом. А ещё мы умудрились попасть именно в ту самую реальность, из которой благополучно слиняли не так давно. Только Машка тогда была мёртвой девочкой, а год был восемьдесят второй. Но кто же знал-то, что так получится.

Ладненько. Скоро уже ужин. Мне надо пополнять калории, а потом спать. Завтра ведь уже понедельник. А понедельник, как известно, день тяжёлый.

20 августа. 1990 год.

СССР. Москва. Склиф.

Я выспался на все сто. И даже чувствовал себя совсем не так, как вчера. И хотя я с виду оставался всё тем же худосочным доходягой с костлявыми боками и впалыми щеками, но я чувствовал, как по жилам растекается проснувшаяся сила. Последствия от того подлого удара, что нанёс мне Осипов-старший, я уже залечил. Так что можно считать, что никаких последствий и не осталось вовсе. А заодно я усилил свою защиту на будущее, если кто-то снова попытается напасть исподтишка. Мысленно я нанёс на всё своё тело тонкую невидимую сетку, которая с минимальной магической подпиткой была способна защитить меня от неожиданного удара с любой стороны. Ну а после того, как удар будет нанесён, у меня найдутся неприятные сюрпризы для нападающих.

Из меня повынимали все лишние трубки и иголки. После чего покормили довольно-таки жидким завтраком. А в придачу выдали пижаму и перевели из реанимации в палату на другом этаже. Меня везли на какой-то каталке, пристёгнутого наручником к железной дужке. Катили меня санитары, а сопровождал угрюмый сержант. В общем, началась какая-то движуха. Но я этому даже был рад. Хотя подозревал, что не исключён вариант перевода меня в палату, где уже лежит какой-нибудь бедолага с хитрым диагнозом. Есть такой способ у ментов. Подержать того, кто не даёт нужных им показаний в одиночной камере, а после перевести в более оживлённое место. Неопытные сидельцы порой, соскучившись по простому человеческому общению, начинают трепать языком почём зря. Но я не из таких. Мне и одному комфортно. Так что я вполне смогу обойтись без общения со всякими дятлами и наседками.