— Я не страдаю предрассудками. Давайте любую, но чтобы исправно выполняла свою работу.

— О! Тогда проблем с наймом совсем не будет, — обрадовалась она. — Когда вам удобно принять на службу человека?

— Сегодня вечером пусть подойдёт.

С этим было окончательно покончено, Кондрат встретился с Вайрином, сразу обозначив сегодняшние цели. Однако на полуслове тот его перебил:

— Сегодня будет совещание, — хмуро произнёс он.

— В смысле планёрка?

— Что?

— Что?

Они посмотрели друг на друга, после чего Вайрин улыбнулся.

— Нихрена не понял, но очень интересно. Короче, сегодня будет обсуждать это дело, я и ещё те двое сыщика. Надо будет расставить всё на свои места и понять, какие действия предпринимать.

— И какие же? — поинтересовался беззлобно Кондрат.

— А вот это мы выяснить и должны. Хотя я хрен знает, что они хотят предложить. Поставить караул на каждом углу, где есть женщины?

— Сомневаюсь, что это может помочь. Мне нужно присутствовать?

— Не, — покачал головой Вайрин. — Но это не должно занять много времени. Я надеюсь.

— Тогда я подожду, — кивнул Кондрат и занял одну из скамеек в коридоре.

Он вспоминал свои планёрки, где или обсуждались текущие дела, обсуждения прошлых операций планы на будущие в течение предстоящей недели. Иногда было и так, что они собирались и устраивали мозговой штурм, пытаясь поймать какого-нибудь ублюдка.

Хотя Кондрат предпочитал всё же пользоваться только собственным умом и интуицией. Он не раз замечал, что остальные больше вводят в заблуждение, чем помогают. И проблема была не столько не в верных догадках, ­— это их работа искать ответы среди кучи предположений, — сколько в том, что остальные не просто предлагали свою версию, подкрепляя её фактами, а настаивали на ней, исключая все остальные возможные варианты.

А в этих делах нельзя зацикливаться на одном. Маньяки, как бы смешно это не звучало, люди разносторонние с широкими взглядами. Как сказал один из детективов, многогранные личности, где в одном человеке могут сочетаться самые дикие противоположности.

— Прошу прощения, вас вызывают, — прервал мысли Кондрата мужчина в форме стражи правопорядка, нависнув над ним.

— Куда?

— На совещание. Глава отдела хочет видеть вас.

Внезапно… Кондрату меньше всего хотелось бы пересекаться с кем бы то ни было, и уж тем более с главой отдела. Однако о причинах, по которым его хотели увидеть, Кондрат смутно догадывался. И последовал, не обронив ни слова за мужчиной, который привёл его в угловой зал, где вокруг прямоугольного вытянутого стола сидело сразу пять человек.

Едва он зашёл внутрь, как все взгляды сошлись на нём, а дверь, будто обрубая все пути назад, с щелчком закрылась. Было немного неуютно оказаться вот так сразу в чужом коллективе под не самыми доброжелательными взглядами, однако ему это было не в первой. Всё лучше, чем перед ли журналистами.

— Мистер Брилль, — маленький, круглый и с густыми усами мужчина во главе стола рукой пригласил его присесть. Даже удивительное, насколько он забавно выглядел, и насколько не соответствовал его грубый сильный голос внешнему виду. — Я глава северного отдела Партес Оттоберг. С остальными, как я уже понял, вы знакомы.

Кондрат молча кивнул.

— Как мне сообщили, вы у нас с некоторых пор работаете консультантом. И помогаете господину Легрериану с этим делом, я всё верно понял? — его голос был напористым, грубым, будто нож, приставленный к шее.

— Абсолютно.

— Отлично, что вы можете сказать по этому делу?

— Боюсь, что в данный момент немного, мистер Оттоберг, — ответил Кондрат.

Видимо другой ответ ожидал услышать глава отдела, так как его брови искривились.

— Прошу прощения?

— Боюсь, что в данный момент по этому делу сказать я могу немного, — ответил Кондрат. Помолчал и продолжил. — Нам известно, что убийца проводит какой-то обряд, связанный со старыми верованиями. В данный момент рано говорить, однако мы рассматриваем предположение, что он совершает убийства ровно каждый месяц, как по календарю. Видимо считает это важным, и…

— Какой у вас опыт в расследованиях, мистер Брилль?

Кондрат посмотрел на мужчину, который задал этот вопрос. Яклева Кондрат знал всего ничего, а он уже ему не нравился. Какой-то эгоцентричный тупоголовый сыщик, как раз тот тип, который, если зациклится на своей версии, уже ничего остального не примет.

— Двадцать четыре года, скоро будет двадцать пять.

— И… вы уже имели дело с такими больными ублюдками? — спросил он, едва заметно улыбнувшись.

— Да.

Ответ был ровным и чётким. Явно не этого Яклев ожидал. Наверняка надеялся, что он будет юлить, пытаться не давать прямого ответа, всячески набивать свою цену, тем самым выставляя себя не в выгодном свете. Но Кондрату не зачем было набивать себе цену, так как он и так её отлично знал.

— Так, я понял, к чему вы клоните. Вайрин заверял меня, что вы отличный сыщик.