Шут резко опустился на корточки и посмотрел на Фламэ снизу вверх.

— Удальгрим, говоришь… ты слышал о втором варианте этой баллады?

— Только мельком, — ответил Фламэ.

Мастер Уилл выпрямился, потирая шею, и посмотрел на графиню. Та кивнула.

— Изначально их было значительно больше. Каждые пять куплетов сюжет раздваивался, и дальше следовали либо, хм, добрые, либо злые пять куплетов. До нашего времени сохранились два варианта. Один широко известен за пределами Империи, тот, в котором Удальгрим пошел на Холмы войной. Второй на свою беду приглянулся Хьюго Нестриху, магистру Унитов. Когда тридцать лет назад их объявили еретиками, великолепный замок был конфискован в пользу Церкви, и там сейчас очередная тюрьма. Ума, честно сказать, не приложу, на кой им столько тюрем, их уже много больше, чем жителей. Половину следует переделать в дома для рожениц. В общем, Нестрихи бежали, их замок конфисковали, а библиотеку, совершенно великолепную, сожгли. Дюжину самых почитаемых Нестрихом книг постигла еще более печальная участь — были уничтожены все экземпляры, до которых палачи сумели добраться. Последний список «Баллады об Удальгриме» вырвали буквально у меня из-под носа и на моих глазах швырнули в огонь. Увы, я не успел затвердить его наизусть. Но сюжет в целом помню, может, вам и поможет.

Шут подвинул к столу табурет-лесенку, сел и вытянул ноги. Некоторое время он разглядывал вышивку на платье леди Брианны, и только когда она кашлянула, продолжил.

— Итак, Дева Холмов, первоначально, кстати, у нее было имя — Каллуна, так что прообразом, скорее всего, была какая-то ведьма. Дева Холмов, эта самая Каллуна, отправляет Удальгрима восвояси:

Но сказала Дева с Холмов

Как будто в упрек

Так сказала Дева с Холмов

«Ты зелен, милок»

Пятый куплет заканчивается, и в нашем варианте Удальгрим идет на Холмы войной.

— Я помню балладу, — отмахнулся Фламэ. — Мы все помним, полагаю.

— В том варианте, который так нравился магистру Нестриху, Удальгрим решил задобрить Каллуну подарками. И он подарил ей бронзовое зеркало. Дева, сомлев от подарков, проявила-таки к королю благосклонность и вышла за него замуж. Однако же, вскоре она увлеклась одним из его рыцарей, Синкейром.

— Классический мотив, — кивнул Фламэ. — Странно, что Ольха его не использовал.

— Ольха был любовником королевы Марты, — ухмыльнулся шут. — Вероятно, не захотел лишний раз об этом напоминать.

Не участвующие в разговоре женщины переглянулись, после чего графиня слегка ударила по столу и строго напомнила:

— Баллада!

— Да, конечно, любезная мышка, — шут слегка поклонился. — Удальгрим узнал об измене своей королевы, явился к ней в покои и застал ее за самолюбованием. Как повествует баллада — о, мне в юности особенно нравился этот отрывок! — Каллуна в одной сорочке сидела на постели, и смотрелась в зеркало и приговаривала, что ни один мужчина не устоит перед ее красотой и не причинит ей зла. Что она самая прекрасная из женщин в стране.

— «Свет мой, зеркальце, скажи», — Фламэ пожал плечами. — Опять же избитый мотив.

— Как и всё в нашей жизни, — философски пожал плечами шут. — Из баллады не ясно, что же именно так взбесило Удальгрима: ее вид, ее слова, или, может быть, куртка Синкейра, брошенная на стул. Однако же король схватил зеркало и вонзил его в грудь Каллуне. Трагический конец.

— Как вонзил? — озадаченно спросила ведьма.

— Не знаю, — шут снова пожал плечами. — Может быть, сила его была так велика, что он поткнул бедняжке грудь бронзовой рукотью; может быть, зеркало превратилось в кинжал; а может быть там был хитрый механизм.

Фламэ коснулся груди, где под курткой все еще был спрятан клинок. Что ж, любопытная история, однако…

— Зеркало, превратившееся в кинжал, это очень интересно. Но как это может нам помочь.

Мастер Уилл пожал плечами.

— Понятия не имею, добрый Палач. В любом случае, утро вечера мудренее, или как говорят в Империи: здравые мысли в людское ухо вложил петух, и ухо оглохло. Пора идти на боковую. А вы, ваша светлость, и без того дурно спите, вам снятся налоги и армия Мирабель у стен замка, во сне вы ворочаетесь и весьма гадко ругаетесь.

Шут, очевидно, сказал лишнее, потому что графиня пнула его в голень, словно деревенская девица, затем поднялась и изящным жестом потомственной аристократки распустила всех по спальням. Фламэ поспешил откланяться и, взяв ведьму за рукав, утянуть за собой.

— Странные у них отношения, — пробормотала та, оглядываясь назад. Графиня как раз поднялась под руку с шутом на второй этаж и скрылась в темном коридоре.

— Мастер Уилл любовник леди Брианны, тут нет ничего странного, — дернул плечом Фламэ. — И это не наше дело. А вот и ваша комната. Доброй ночи.

— Как ваша рука? — ведьма поймала его за запястье и коснулась повязки. Фламэ поморщился от боли.

— Нормально. Доброй ночи.

Несколько секунд ведьма смотрела на него с явным неодобрением, потом разжала пальцы и, зайдя в спальню, затворила дверь.

К утру снегопад прекратился, но, кажется, только потому, что тучи выморозило. Откинув край одеяла, Джинджер высунула наружу ноги и тотчас же юркнула обратно. В Каллад пришла зима, и сделала это как всегда неожиданно, исподтишка. Много раз уже ведьма подумывала перебраться куда-нибудь южнее. Увы, в Империи — а уж южнее только бескрайний океан, могло стать слишком жарко. Колдовства там не терпели, и ведьм до сих пор сжигали на кострах. Вот и мерзла в родном Калладе, где в замках немногим лучше, чем в домах простолюдинов.