Дверь приоткрылась, и в комнату сунулась молоденькая, лет шестнадцати, служанка.

— Госпожа ведьма уже не спит? Я принесла воду для умывания.

Джинджер высунула нос и с неодобрением посмотрела на кувшин и тазик. Покидать теплую постель ради умывания и тому подобных глупостей совсем не хотелось.

— И жаровню, — сказала служанка. — А еще ее светлость велела передать вам теплое платье. День сегодня будет на диво морозный.

И завтра тоже, — машинально отметила Джинджер, скользнув взглядом по парку, вырывающемуся изо рта девушки. А вот послезавтра потеплеет, начнется опять буран, снегу насыпет сугробы, а следом все начнет таять и, может быть, пойдет проливной дождь. Обычная зима для Каллада: то ты ругаешь жестокий холод, то непролазную грязь.

От жаровни в комнате стало немного теплее, и ведьма рискнула покинуть постель. Тем более, вода в кувшине была горячей, да и платье ей графиня ссудила отменное. Оно было строгое, безо всякой отделки, и темно-синее, почти ведьминского цвета. Сверху следовало еще надеть отороченное мехом сюрко. Расчесав волосы, Джинджер сплела их в косу, свернула и заколола на затылке парой шпилек. Взяв из рук девушки красный плащ, прекрасно завершивший костюм, ведьма закуталась в него, набросила капюшон и пошла вниз. Раз уж леди Брианна не давала никаких указаний и ничего не запрещала, сперва стоит позавтракать. А там поглядеть, может быть графине нужна гадалка: предсказать урожай, непогоду, саранчу или нашествие слуг королевы. Не скитаться же, в самом деле, с Бенжамином и его крысой-сестрой по Озерному краю в поисках того, чего может и не быть на свете.

Когда Джинджер спустилась на первый этаж, замок показался ей вымершим. С одной стороны, это немного пугало, а с другой заставляло вспомнить детство. Жизнь КэрГоф почти всегда проходила на улице, и не важно, какая при этом была погода. На кухне, конечно же, было довольно много слуг, и они предложили ведьма свежий хлеб и сыр. Однако в целом замок можно было назвать пустым, а хлопающие в отдалении двери наводили на мысль о сквощняке, а не о людях.

Пережевывая свой завтрак, Джинджер вышла во двор, надеясь отыскать там леди Брианну. Еще издалека она услышала рыдающий звук ораньета. Раздумывая, кому же взбрело в голову играть на улице в такое холодное утро, ведьма прибавила ходу и вышла из-под сводов галереи в центральный, как его еще называли — колодезный двор. Ну конечно, Адмар, кто же еще! Музыкант сидел на ворохе шкур, вынесенных, видно, для выморозки, устроив на коленях небольшой ораньет, и наигрывал душераздирающую мелодию. Возле него крутился кучерявый мальчонка лет пяти в бирюзовом упелянде, громко, на весь двор, уговаривая «дяденю» спеть что-нибудь про «лыцарей». Джинджер невольно рассмеялась. Адмар подмигнул ей, потер зябнущие пальцы и запел. Движимая отчасти любопытством, отчасти странным притяжением всех его баллад, ведьма подошла ближе.

Жил на свете рыцарь

Бедный сэр Тристам

И молился рыцарь

Всем своим богам:

Дай мне, меч, победы ратной,

Дай свободы, конь буланый

И пускай мне леди Анна

За победы все воздаст

Но ответил меч из ножен,

Старый конь ответил тоже:

На роду вам суждено же

Плакать, сэр Тристам.

Жил на свете рыцарь

Храбрый сэр Феликс

Все достоинства героя

В нем одном слились

Славен меч в победах ратных

Быстр конь его буланый

И противники уж год как

Все давно спились

Напевает меч из ножен

Верный конь твердит все то же:

На роду вам суждено же

Первым быть, Феликс

И в Раю вам место тоже

Первое, Феликс

Жил на свете рыцарь

Юный сэр Жером

Выходили против сэра

Сразу вчетвером

Пел клинок в сраженьях ратных

Ржал победно конь буланый

А разбойников дорожных

Рыцарь бил веслом

Рвался гордый меч из ножен

Конь к победе рвался тоже

На роду вам суждено же

Победить, Жером

Адмар собирался продолжить, но к досаде мальчика (и отчасти Джинджер) во дворе появился шут. Мороз словно не беспокоил его, только поверх своего обычного темного костюма мастер Уилл накинул плащ, сшитый из разноцветных лоскутов. Ловко закинув мальчика на плечо, шут кивнул в сторону замка.

— И что ты тут сидишь, мессир Адмар? Распеваешь свои песенки дорогому наследнику?

— Холосые песенки! — объявил мальчуган.

— Хорошие, Генри, — с улыбкой согласился шут. — Но, думается, нам с дядей Фламэ надо кое-что обмозговать, прежде чем он отправится в Озерный край к болотной ведьме в брюхо. А вас, сударыня Элиза, искала ее светлость.

Озадаченная Джинджер подняла брови.

— Графиня в скриптории. Ваше появление хоть заставит ее оторваться от налоговых дел и выпить чего-нибудь горячего. Бери эту рыдалку, брат музыкант, и пошли.