— Да уж… — задумчиво проговорила графиня. — Итак, с королевой примерно понятно, как и с этой девочкой — Беатрис. Но что вы намерены делать? Как можно помочь человеку, пострадавшему от непонятного нам колдовства?

Адмар невесело усмехнулся, взял со стола бокал и повертел его в руках.

— Великолепное стекло.… А тут, миледи, и начинается моя история. Если, конечно, опустить годы, которые я служил Мирабель. При дворе в тот год совершенно случайно появилась чужестранка, южанка, пришедшая, как говорили, из самой Мисты. Вернее, сначала она появилась в городе. Зингара, она неплохо танцевала, а еще лучше играла на гитаре. Вы видели, возможно, инструмент среди моих вещей. У нас он — редкость, но там, откуда она родом, был в большом почете. Мирабель увидела девушку, ее звали Дженсель, только мельком, но тотчас же влюбилась. Неверное слово… — Адмар нахмурился, сделал глоток кларета и поморщился, словно бы вино горчило. — Мирабель жаждет обладать всем, особенно красивыми вещами. Это страсть коллекционера. А может, желание быть единственной обладательницей всего. Впрочем, Мирабель не лишена вкуса, ей понравилась музыка Дженсель и звук гитары. Королева велела привести девушку в замок.

Адмар отставил бокал и поднялся с места. Теперь он расхаживал по комнате, и леди Кэр не приказала ему сесть. Он, как и Джинджер и, возможно, притихший шут, была заворожена рассказом. К этому у Адмара был безусловный талант. Сейчас он умолк, словно принцесса-рассказчица из мистийских сказок, и беспокойно прошелся мимо полок, проводя пальцем по корешкам книг.

— И? — проговорила графиня, когда пауза затянулась.

Адмар усмехнулся.

— Слишком личное, миледи. И слишком глупое. Я влюбился.

— Эта Дженсель была так красива? — спросила Джинджер к собственному удивлению немного ревниво.

Адмар вновь усмехнулся.

— В музыку, моя дорогая, не в девушку. Хотя зингара была очень красива. А еще бесспорно талантлива. У нее были очень длинные сильные пальцы, которые могли брать аккорды до сих пор мне недоступные. Честно говоря, я никогда не стремился быть воином. Родись я в Курите, скажем, и давно бы уже устроился на какой-нибудь кафедре в Усмахте.

— Родись ты в Империи, — парировал насмешливо из темноты шут, — и сгорел бы заживо, как изрядный еретик.

— Вы правы, мастер шут, я отвлекся, — Адмар вернулся в кресло, вытянул ноги и принялся разглядывать свои пальцы. — Я попросил Дженсель обучить меня игре на гитаре. Девушка, жившая тогда в замке на правах гостьи, согласилась.

— Не сомневаюсь, — фыркнул из своего угла мастер Уилл. — Видели бы вы его, дамы, десять лет назад.

Адмар проигнорировал эти слова.

— Королева узнала об этом, и, возможно, впервые я увидел ее истинное лицо: лицо злого ребенка, лишившегося игрушки. С тех пор я уже не мог не то, что обожать ее — терпеть. Она околдовала Дженсель, желая забрать ее и ее музыку только себе. Зингара стала вести себя в точности, как леди Беатрис сейчас. Я ничего не мог поделать. Могу спорить, королева наслаждалась, следя за моей беготней, за моими поисками. У меня еще оставалась последняя надежда: мой старый учитель, бард-колдун. Увы, мы были тогда не в лучших отношениях. В день, когда я радостно уехал ко двору, он проклял меня и только из уважения к моей матери не подкрепил свои слова колдовством. Тем не менее, я написал ему и получил прощальный подарок: подсказку. Несколько историй, записанных здесь, неподалеку, в Озерном краю.

Адмар умолк.

— И? — не выдержала Джинджер.

— Я не успел разгадать их все. Только две — про Аннуэрскую пещеру и про меч Удальгрима. Зингара умерла. Вернее, она еще жива, а толку? Она все еще в свите королевы. У меня тогда была мысль убить Мирабель, но к ней до сих пор не подступиться, ее охраняют такие же одержимые влюбленные, днем и ночью. А от заговоров и восстаний ее ограждает страх. Мне потребовалось десять лет, чтобы научить людей хотя бы немного смеяться над ней и надо мной. Но этого явно мало.

— Не так уж мало, — покачала головой леди Брианна и легко прикоснулась к руке Адмара. — Ваши баллады о лесных стрелках помогли нам.

— Мы, между прочим, перешли к самому интересному, — встрял мастер Уилл и, появляясь в круге света, хлопнул Адмара по плечу. — К моему спасению.

— Ах, это? — музыкант слабо улыбнулся. — Я решил покинуть королеву и насолить ей напоследок. Спасение заключенного показалось мне неплохим средством это сделать.

— Слышишь, — леди Брианна, тут Джинджер могла присягнуть, хихикнула как девчонка, — ты всего лишь средство. Так что вы намерены делать теперь, чтобы спасти бедняжку Беатрис?

Адмар пожал плечами.

Он чувствовал себя опустошенным. Словно кувшин, у которого осталась только пара капель вина на дне. Остался только запах, становящийся удушливым и смрадным. Странное сравнение. Фламэ поднял глаза. Джинджер внимательно на него смотрела, но, перехватив взгляд, отвернулась. И Брианна на него смотрела, эта — оценивающе. Рука мастера Уилла лежала на плече.

— Что за истории? — спросил шут. — Что тебе посоветовал твой учитель?

— Первая про Аннуэрскую пещеру. Ничего сложного, — Фламэ невольно передернуло, но он отодвинул воспоминания назад. — Потребовалось войти туда, убить змею и забрать ее сердце.

— Какая-то пакость, — прокомментировала ведьма. — Словно комок сажи.

— Вторая история про меч Удальгрима, закаленный в сердце его возлюбленной и убивающий все живое, мертвое и иное. Поэтично, хотя не вполне понятно. Еще одна легенда рассказывает о Круглом озере, вода из которого открывает истину. Четвертая явно пришла с севера, откуда-то из Изумрудной долины. Она об обручальном кольце Лунной невесты, которое было потеряно. И как ей ковали новое из лунных лучей и драконьей чешуи, — Фламэ вздохнул и пожал плечами. — Я десять лет собирал информацию об этих легендах, я расспрашивал магов севера и юга, я побывал в библиотеке короля Аугустуса Петера, в библиотеке Усмахтского университета, еще бес знает где! Я не знаю, чем все эти истории могут помочь.