— Это зависит от обстоятельств. Но скорее всего, это значит, что победа была ему не нужна.

— Как это?

— Если он уличный боец, то истинной целью боя для него является защита своей жизни и своих интересов. Если ты не угрожала ни тому, ни другому, то бой с тобой он мог посчитать напрасной тратой сил. Это его бокен?

— Нет, то есть да. Он принадлежал главарю одной банды, которого я однажды победила, и он хотел реванша. Но с ним было ещё двое и Китано-кун…

— Его зовут Китано?

— Китано Сэйитиро. Он вмешался и победил всех, взяв бокен, как трофей.

— То есть он помог тебе? И что потом?

— Я вызвала его на бой…

— Хе-хе, — засмеялся Коисо, — отлично! Ты не та, кого надо спасать. Что дальше?

— Он отдал мне меч и сказал, что сдаётся. Что это вообще значит?

— Хм, — сэнсэй на секунду задумался, по привычке, разглаживая усы. — Есть такая древняя традиция на Западе. Когда воин сдаётся победителю, он отдаёт свой меч. Это не считается бесчестьем, как у наших самураев. В средние века в Европе рыцари постоянно попадали друг другу в плен. Отдавали победителю своё оружие и доспехи. А потом выкупали их обратно.

Рёко с сомнением смотрит на бокен.

— Нет, — качает головой Коисо, — я не думаю, что он придёт выкупить его.

— Значит он просто не хотел сражаться со мной…

— Если он поклонник рыцарского кодекса, — Коисо пожимает плечами, — то он просто не считает для себя возможным биться с девушкой. Скажи, приёмы которыми он вырубил тех троих были похожи на спортивные единоборства?

— Нет. Скорее на армейский рукопашный бой. Кроме последнего удара, который вообще не на что не походил.

— Ясно. Возможно, он создал для себя собственную систему из приёмов рукопашного боя. И в отличие от спортивных единоборств она, скорее всего, весьма травмоопасна.

— Как и Койсо Кобудзюцу!

— Но ты же до сих пор никого не покалечила? А всё потому, что можешь контролировать опасность своих приёмов. А он, как самоучка, вероятно не так уверен в своих силах. Когда это необходимо, он сражается, не колеблясь. А когда бой ему лично не нужен, то он и не сражается. Это хороший стиль жизни. Ты можешь у него этому поучиться!

— Но я…

— Ты постоянно с кем-то дерёшься! А тут простой хулиган сдался тебе, чтобы избежать ненужного ему боя. Вот и подумай, чей дух боевых искусств лучше?

«Он не простой хулиган», — возразила Рёко, но только про себя.

***

— И что ты теперь собираешься делать? — продолжает допытываться Икуко.

— Ты это о чём? — Рёко ещё не отошла от резкого кульбита логики своей подруги.

— Теперь ты хочешь, чтобы все узнали, какой Китано-кун на самом деле?

— Зачем мне это? Меня не волнует, о чём думают остальные.

— Как ты можешь так говорить? Тогда все будут думать, что ты странная, раз ты с ним… дружишь.

— Ну и пусть. Люди всегда судят других по их внешнему виду. Они просто не хотят замечать, что у человека внутри.

— Рёко! Ты это здорово сказала!

— Да?

Подруги вышли на главную, ведущую к школе алею и сразу заметили оживление впереди. Ученики старались побыстрее убраться с дороги идущего в школу старшеклассника.

— Его можно узнать даже со спины, — говорит Икуко. — Знаешь, Рёко, я вот не думаю, что кто-то поверит, если ты будешь рассказывать, что Китано-кун не хулиган, а хороший человек с сердцем воина.

***

— Доброе утро, Китано-кун! — слышу вдруг за спиной.

Поворачиваюсь. Вижу двух подруг, Икуко опять прячется за спиной Рёко.

— Доброе утро, Рёко, Икуко. Хорошая сегодня погода, не правда ли?

Игнорируя взгляды окружающих старшеклассников, которые реагируют на нас, как на вторую серию Санта-Барабары, вместе идём к школе. Как-то так получилось, что Рёко идёт рядом, слева от меня, а Икуко справа и чуть сзади.

— Китано-кун, я хотела спросить о вчерашнем, — помявшись немного, негромко спрашивает Рёко. — Почему ты… сдался?

— Скажи, Рёко, твой стиль имеет какое-то отношение к каратэ-до?

— Нет, — качает головой, — Койсо Кобудзюцу, это семейный стиль рода Койсо.

— Но ты же знаешь главного популяризатора каратэ в Японии?

— Конечно. Мастер Фунакоши Гичин. Он развил начальную форму окинавского карате, создал стиль Шотокан и продемонстрировал его в 1922 году.

— А знаешь, что с ним случилось перед тем, как его окинавские учителя первый раз ему сказали, что он постиг истинный дух каратэ?