— И что, — Мари привычно поднесла нашатыря, — у неё действительно проблемы с эмоциями?

Икуно чихнула и села, широко раскрыв глаза.

— Ещё какие! Если бы её отец не работал в министерстве образования, а девушка, переезжая за ним, не меняла школы как перчатки, на него давно бы написали заявление куда надо.

— Даже так? — Мари серьёзно посмотрела в лицо Икуно.

— Угу. Если бы мы были не в свободной Японии, а в тоталитарной России, такого отца давно бы отправили на Соловки. Впрочем, нам пора, — начинаю подталкивать удивлённого Такехису на выход. — У меня там целый класс ботаников наедине с волейбольным мячом, пока я отсутствовал, там что угодно могло произойти.

— Хорошо, — не отвлекаясь от глаз Икуно, в которые она поочерёдно светила маленьким фонариком, согласилась Мари. — Ты заходи, если что.

— Китано-сан, — не выдерживает Такехиса, когда мы выходим в школьный коридор, — откуда вы её знаете и что за Соловки?

— Такехиса, мы живём в самой технологичной стране мира! У нас почти везде доступен интернет. Который можно использовать не только для чтения бесплатной манги, но и узнать выложенную в открытый доступ информацию. Например, фамилии людей, работающих в одном непримечательном консультационном комитете министерства образования, уже два члена которого пытались отправить меня на больничную койку.

Не знаю, до какой степени интернет Японии-2000 соответствует этому, но это гораздо более правдоподобно, чем информация о каноне из другого мира.

— Добавив к этому знанию немного работы с поисковой строкой, — уверенно продолжаю я, — можно найти их фотографии и даже членов их семей. Что касается Соловков, то эта информация там тоже есть. Если тебе лень искать самому, скажу, что это один из самых известных советских концлагерей. Известных жестоким обращением с заключёнными. Но всё в мире относительно. Ведь если его сравнить с японским концлагерем «Отряд 731», то он… но сравнивать никто не будет, ведь тогда окажется, что мы не самая лучшая нация на свете.

— Как вы можете так говорить, Китано-сан. Мы же японцы!

— Но, согласись, мы вступили во Вторую мировую войну именно потому, что правительство запустило пропаганду нашей исключительности. Из-за которой нам обязаны отдать все земли, которые были нужны нам, но по какой-то непонятной причине принадлежали совершенно неисключительным расам.

Такехиса пожал плечами, как бы говоря: «Такова жизнь».

— И Германия, — продолжаю, кивком соглашаясь с ним, — начала войну по той же причине. И они, и мы много потеряли. Но мы меньше, ибо американцы, которые тоже считают себя исключительными, позволили Японии развиваться экономически, чтобы сдержать возможную экспансию Китая, коммунистическая партия которого, вот сюрприз, тоже считает себя исключительной и всегда правой. Тебе не кажется, что во всём этом круговороте насилия прослеживается некая причинно-следственная связь?

Такехиса загрузился. Всё-таки историю тут изучают так себе. Больше внимания какому-то старому сёгунату, чем тому, что происходило буквально недавно. Неудивительно, что через пару десятков лет ни один школьник в Японии не будет знать, кто на них сбросил ядерные бомбы. Да и большинство японцев будут думать, что ядерную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки совершили киты и дельфины (Саус Парк не даст соврать).

Нда, как говорится, Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Надеюсь, теперь Такехиса не будет проверять мои слова о том, что можно найти в местном интернете информацию об агентах секретного подразделения министерства образования. Ведь, как говорил тот же Штирлиц, запоминается всегда последняя фраза.

Хотя, если посмотреть с другой стороны, я начинаю ощущать себя Штирлицем из того анекдота, когда он входит в комнату, когда там проходит совещание у Гитлера. Подходит к сейфу, открывает его, фотографирует документы и уходит.

Гитлер (ошарашено), — Кто это?

Мюллер, — Это русский разведчик, Штирлиц.

Гитлер, — А почему вы его не арестуете?

Мюллер (безнадёжно машет рукой), — Хитрый он слишком. Всё равно вывернется.

***

— Что с тобой? — Ширатаки с недоумением смотрит на свою дочь в пустом школьном коридоре. — Я выгляжу полным дураком из-за того, что поручился за тебя перед директором.

— Я не понимаю, что произошло… я следила за Китано на физкультуре, видела, как он посмотрел на меня, а потом удар и я в медкабинете…

— Да. Он победил тебя, даже не вступив в бой. Ты не смогла увернуться от простого мяча! И мало того, половина школы видела в окна, как он нёс тебя в лазарет. Худшего итога вашей встречи я и вообразить не могу.

— Я встречусь с ним снова!

— Разумеется. Только в этот раз, хотя бы успей подойти к нему на расстояние удара.

***

На следующей перемене я оторвался от Такехисы, сообщив, что у меня назначена встреча один на один, и вышел из школы. Сразу почувствовал злой взгляд и пошёл, посвистывая в парк, думая, успею дойти или нет. Не успел. Икуно догнала меня на границе школьного двора. Вроде и кусты близко, а всё равно мы перед всей школой, как на ладони. Но делать нечего, значит, будет публичное доминирование.

Даже если бы я не распустил вокруг поле ауры, я бы не смог прозевать её нападение. Она даже не думала скрываться, топая как злой пони. Подбежала сзади и сразу ударила ногой в голову.

Не, аура в бою — вещь! Мне даже не надо следить глазами за движениями противника, теперь я его, в данном случае её, ощущаю почти как самого себя.

Разворот, уход вниз и вбок. Нога, просвистев возле уха, оказывается на моём плече. Фиксирую её сверху рукой и шагаю назад. Девица оказывается растянута на шпагате. Из такого положения у неё только один выход, и я к нему готов. Пока она пытается удержать равновесие, двумя пальцами правой руки легонько бью в болевую точку на оголённом бедре. Сюда любят бить в тайском боксе, правда, ногами, а я выпустил из пальцев небольшой пучок энергии. Совершенно безболезненно, а потому, незаметно. Не знаю, к чему это приведёт и приведёт ли хоть к чему-то. Но не на Куроде же мне экспериментировать?