Боевыми искусствами нужно заниматься не для того, чтобы быть лучшим среди других, а для того, чтобы совершенствоваться самому. И это самосовершенствование, как и Путь, может длиться всю жизнь. Ведь идея завершенности несовместима с вечной изменчивостью окружающего мира, поэтому избегать ее следует и в боевых искусствах. В процессе совершенствования не может быть вершины, точки покоя. Нельзя достигнуть полного совершенства иначе как на мгновение, которое тут лее тонет в потоке перемен. Совершенствование прекраснее, чем совершенство, движение к завершению полнее олицетворяет жизнь, чем завершенность. Движение по замкнутому кругу, являющемуся символом Пути, не имеет конца: точка, являющаяся центром окружности, не имеет величины.

Уровень мастерства не означает совершенства, которое остается скорее отражением уровня физического развития, образа и формы. Мастерство должно исходить из человеческой души. Поэтому нужно стремиться к тому, чтобы боевое искусство служило человеку, а не человек служил боевому искусству, спасаясь в нем от действительности. Человек может создать великое боевое искусство, но не одно боевое искусство не может сделать человека великим.

Согласно наиболее популярной версии, джиу-джитсу (дзю-дзюцу) как самостоятельное боевое искусство сформировалось во времена войны феодальных кланов Тайра и Минамото в XI–XII вв., вобрав в себя наиболее эффективные технические комплексы фамильных стилей множества самурайских кланов. Врач Акаяма Сиробеи, в совершенстве владевший распространенными тогда единоборствами когу соку (в переводе – «латы, которые всегда при себе») и косино мавари, или коси мавари («панцирь, защищающий поясницу»), для совершенствования знаний в области медицины отправился в Китай. Там он познакомился с рядом местных единоборств и углубленно изучил два из них – шубаку и тайцзытуйшоу. К счастью, искусство рукопашного боя интересовало его ничуть не меньше медицины – вернувшись, он решил систематизировать все известные ему приемы борьбы без оружия и создать единую систему со своими принципами и методами. Прекратив врачебную практику, он заперся в своем доме вместе с лучшими учениками и единомышленниками и 12 месяцев спустя представил специально созванной императорской комиссии 3 тысячи приемов рукопашного боя, заявив, что с их помощью может справиться практически с любым соперником, как невооруженным, так и вооруженным. После долгого просмотра и основательного обсуждения комиссия отобрала лишь немногим более 300 приемов – остальные заканчивались смертельно и потрясали своей жестокостью. Так возникло новое искусство, которое разнесли по Японии ученики Сиробеи. Особенно по вкусу оно пришлось воинственным самурайским кланам и кланам синоби («шпионам», часто более известных как ниндзя), которые сразу взяли его на вооружение и стали развивать в своих направлениях.

Оружием оно действительно было мощным. По преданиям, самураи, хватая в пылу борьбы противника, вырывали у него куски мяса вместе с обломками костей, сами того не замечая, а уж если человек попадался на прием, то можно было считать бой оконченным. Кстати, у Гитина Фунакоси одним из наставников был мастер джиу-джитсу, который любое количество бамбуковых палок в руке расщеплял одним движением.

О самураях хотелось бы сказать особо. Из нашей литературы складывается впечатление, что они были жестокими кровожадными убийцами, и у нас понятие «самурай» часто употребляется с отрицательным оттенком. Но это не совсем верно. Самураев можно сравнить со средневековыми рыцарями Запада, и это военное сословие не было ни жестоким, ни кровожадным (слово «самурай» происходит от глагола «сабурау» – охранять, служить великому человеку, человеку высшего сословия) и первоначально имело смысл «личный военный слуга». Благородные воины, настоящие джентльмены, они наносили противнику смертельные раны только в том случае, если тот посягал на их жизнь. И жили они согласно бусидо – кодексу чести и традиционной самурайской морали, в котором главными принципами были скромность, мужество, доброта, вежливость, уважение к людям, искренность и честность. Слово самурая было законом, верность долгу («самурай не оставит своего господина, даже если число его вассалов сократится со ста до десяти и с десяти до одного»).

Самурай никогда не нападал на слабого, презирал деньги, а прежде чем напасть на врага, кричал: «Извольте защищаться!» или «Извольте умереть!» В бусидо говорилось, что обладающий лишь грубой силой недостоин звания самурая, и они изучали науки, владели живописью, были неплохими поэтами и даже иногда на поле боя слагали стихи, воспевающие мужество и храбрость только что побежденного противника, в совершенстве знали чайную церемонию и каллиграфию, как и искусство боя. Рыцарями они оставались даже в случае поражения – самурай называл победителю свое имя и с улыбкой на устах делал сепукку.

Примерно до XIV века развитие джиу-джитсу шло по замкнутой клановой системе. А в XIV веке, в ходе усмирения крестьянских восстаний на Окинаве, самураи с ужасом убедились, что их искусство неэффективно против изощренной ударной техники, созданной мастерами Окинавы как средство борьбы с джиу-джитсу. Но опытные воины не собирались опускать руки – самураю это не к лицу. Они раскрывали секреты «школы в зарослях» и множества других школ единоборств, создаваемых мастерами трех основных центров Окинавы: Наха, Сюри и Томари и интенсивно обогащали технику джиу-джитсу новыми приемами. Одновременно с этим часть приемов самурайских кланов обогатили собой окинавские школы. Так военное противостояние в очередной раз способствовало взаимопроникновению технического арсенала.

С этого момента начинается новый этап развития джиу-джитсу. Часть кланов продолжала сохранять верность традициям и культивировать классическое направление, уже утратившее былую эффективность, другие вообще отказались от старых классических приемов, полностью переняв технику окинавского рукопашного боя, а третьи начали комбинировать классическую технику их школы с техникой окинавских стилей. А в XVI веке появился и сам термин «джиу-джитсу» (дзю-дзюцу). В русском языке он имеет порядка десяти эквивалентов, наиболее распространенными вариантами перевода являются «тайное искусство», «незаметное искусство», «искусство четырех пальцев», «искусство незаметного отключения» и – поэтический – «ветка, не сломленная снегом».

Джиу-джитсу (дзю-дзюцу) в отличие от ушу и каратэ-до никогда не становилось всеобщим достоянием и преимущественно культивировалось самурайскими родами, причем каждый род развивал искусство в своем направлении и фактически создавал фамильную стилевую школу.

В 1868 году Японию потрясла буржуазная революция Мэйдзи, разрушившая феодализм и отнявшая у самураев былое влияние, почет и уважение. Многие японцы покинули родину, эмигрировав в Европу, Северную и Южную Америку, и вместе с ними эмигрировало и джиу-джитсу, вызвавшее повышенный интерес многих специальных служб в первую очередь таких стран, как Россия, Германия, Англия, Австрия, Франция, и многих других. Очень сильные мастера джиу-джитсу уже в самом начале XX века были в генеральном штабе русской армии, в армейской разведке и контрразведке, а также в Третьем департаменте полиции, где оно использовалось в основном для разгона демонстраций без применения оружия.

Массовое развитие джиу-джитсу получило в России уже после Октябрьской революции, в 20-х годах, благодаря Василию Ощепкову. С 1907 года 14-летний подросток Василий Ощепков обучался в Духовной семинарии Русской православной миссии в Токио. В семинарии, как и во всех средних учебных заведениях Японии, преподавалось дзюдо, которое сильно заинтересовало мальчика. Добившись первых успехов в его освоении, Василий в 1911 году поступил в Кодокан – главный центр дзюдо в Японии. И уже через два года, на весеннем турнире по рандори, он завоевал право подпоясать свое дзюдоги черным поясом. Ощепков стал первым русским и одним из всего лишь четверых европейцев, удостоенных к тому времени 1-го дана. «Русский медведь», как его называла японская пресса, не раз завоевывал на состязаниях призы и пользовался известностью среди японских мастеров. Кстати говоря, дзюдо того времени (или дзю-удо, как его называл сам Ощепков) сильно отличалось от современного спортивного варианта этой борьбы. Через несколько лет Василий Ощепков практически первым из европейцев был удостоен очень высокого по тем меркам 2-го дана мастерской степени, став в один ряд со многими японскими инструкторами и наставниками. Необходимо помнить, что создатель дзюдо Дзигоро Кано, которому Ощепков лично сдавал все экзамены, крайне придирчиво и щепетильно относился к присвоению каждой ученической ступени, не говоря уже о мастерской, и удостоиться чести получить из его рук сертификат со 2-м даном было крайне сложно. Кроме того, эта аттестация давала право Ощепкову на самостоятельное преподавание. Не забывайте, что большинство даже ближайших учеников Кано в тот период не перешагивали за границы 3-го дана.