Боже…

— Кензо, я не…

— Я не помню, чтобы спрашивал твоего мнения или разрешения, принцесса, — бормочет он.

Громко стону, когда его влажный большой палец обводит край моей тугой дырочки, а затем внезапно проникает внутрь.

Чёрт возьми…

Чувствую, как что-то ещё упирается в мои губы. На мгновение мне кажется, что это его второй палец. Но когда он вводит его внутрь, то понимаю, что это еще одна резиновая игрушка, хотя ее форма отличается от той, что пульсирует у моего клитора и точки G.

— На твоем месте я бы сделал это по-настоящему приятным и влажным…

Я хнычу, постанывая, когда провожу языком по игрушке, покрывая ее слюной. Он вынимает ее у меня изо рта, а его большой палец погружается глубже в мою попку, а затем осторожно выскальзывает наружу.

Игрушка дразнит мою заднюю дырочку, и мои глаза расширяются.

— Кензо…

Без предупреждения, без спроса и без каких-либо предисловий он засовывает маленькую игрушку мне в задницу.

Блядь.

Я мычу, ноги дрожат, а пальцы на ногах поджимаются в воздухе. Анальная пробка погружается в меня, расширяясь до такой степени, что я подавляю стон, прежде чем она внезапно снова сужается до расширяющегося основания, упирающегося в мое кольцо.

Она была у меня во рту. Я знаю, что она довольно маленькая. Но, чёрт возьми, кажется огромной внутри.

— Интересно, — бормочет Кензо.

Из моего горла вырывается сдавленный стон.

— Ч-что?

— У тебя никогда никого не было здесь, да?

Он прав.

— Нет, — хнычу я. Я стону, когда он хватает обе игрушки за выступающие части и осторожно вводит их в меня и вынимает, словно трахая обе мои дырочки одновременно. Мои глаза закатываются, а рот приоткрывается. Ногти впиваются в его крепкие мускулистые бёдра, пока я цепляюсь за него и стону от удовольствия.

— Когда-нибудь я с удовольствием растяну эту маленькую дырочку, — рычит Кензо. — Но сначала ты встанешь на колени.

— Ч-что?

Он наклоняется, его губы оказываются рядом с моим ухом.

— Ты встанешь на колени и проглотишь каждый сантиметр моего члена, как хорошая шалава.

Как будто кто-то вылил мне на голову ледяную воду и потушил огонь, который грозил поглотить меня.

Ты такая хорошая шалава, Анника. МОЯ маленькая шалава.

Мгновенно — и я действительно имею в виду мгновенно — все мое неистовое желание угасает, когда воспоминания о позоре, темноте и жестоком обращении выходят на передний план моих мыслей.

Я отшатываюсь от Кензо, соскакиваю с его колен и быстро натягиваю трусики.

Он хмурится и начинает говорить. Я опережаю его.

— Я не шалава, — холодно рычу я. Отступаю от него, рефлекторно скрещивая руки на груди и отводя взгляд. — Я не шалава.

Он ничего не говорит. Медленно перевожу на него взгляд и вижу на его лице бесстрастное выражение, когда он наклоняет голову и смотрит на меня.

— Я не…

— Ты буквально только что это сделал, — шиплю я.

Он задумчиво изучает меня.

— Мы ещё не закончили, — наконец рычит он.

— Поверь мне, закончили.

Разворачиваюсь, прохожу через конференц-зал и выхожу за дверь. В холодном гневе возвращаюсь в главный салон и плюхаюсь на сиденье рядом с Ханой. Она хмурится, вытаскивает наушники и отворачивается от того, что смотрела, чтобы с беспокойством посмотреть на меня.

— Ты в порядке?

— Да, — бормочу я. — Я…

Тут мои глаза выпучиваются, и мне приходится зажать рот рукой, чтобы не ахнуть вслух.

В спешке убежать от нахлынувших воспоминаний я умудрился вернуться сюда, а гребаные игрушки Кензо все еще были во мне.

…И они просто начали грохотать и двигаться.

Они оба.

Я ерзаю на своем сиденье, вцепившись в подлокотник одной рукой и отворачивая голову, чтобы укусить себя за тыльную сторону другой ладони.

— Господи, Анника, — выпаливает Хана. — Ты…

— Я… в порядке, — задыхаюсь я. — Просто должна…

Как раз в тот момент, когда собираюсь встать со стула и побежать в ванную, чтобы вытащить из себя эти чертовы штуки, твердая, сильная рука тяжело опускается мне на плечо.

— Полегче, жена, — ровно рычит он.

Я смотрю на него со смесью чувств «да пошёл ты» и «ты с ума сошёл», а он ухмыляется мне в лицо, наклоняется и пристегивает меня ремнём безопасности. Он прижимает его к моему животу, а я ёрзаю и сдерживаю стон.

— Капитан только что сказал мне, что мы вот-вот столкнемся с некоторой турбулентностью.

Он одаривает меня легкой улыбкой, которую вижу только я.

Лежащий мешок с…

Я резко выдыхаю, когда самолет трясет. Ухмылка Кензо становится откровенно самодовольной, когда он садится в кресло напротив меня.