— Я говорю, отвезите его к скалам возле руин замка Сакамото и подвесьте за чертовы яйца, пока он не признается.

— Прости, пока кто не признается в чем?

Не могу сдержать широкую улыбку, когда поворачиваюсь и вижу стоящую рядом Аннику.

Выглядящую потрясающе.

Твою мать, и это моя жена.

Мал хмурится.

— Ничего, — ворчит он.

— О, просто случайный разговор о том, чтобы подвесить кого-то за яйца над скалой. Понятно. — Она пожимает плечами с хитрой ухмылкой.

Я выдыхаю, поворачиваясь и кивая подбородком на Тамуру, который в данный момент безуспешно пытается подкатить к одной из официанток.

— Один из наших парней ворует, но мы не можем это доказать.

— Этот придурок ворует у тебя? — недоверчиво говорит она.

— Я бы почти был впечатлен, если бы это не вызывало во мне желание отрезать ему голову, — бормочет Мал.

— И вам нужны доказательства.

Я киваю.

— Хорошо, так что докажет, что он ворует, чтобы ты мог на него наброситься?

— Доказательства? — саркастически говорит Мал.

Она закатывает глаза.

— Спасибо, доктор Ватсон, это очень полезно. Я имела в виду, где можно найти такие доказательства.

— Вероятно, на его телефоне, — бормочу я. — Он всегда с ним, ведет весь свой бизнес таким образом. Он никогда не покидает его.

— Так отнимите его у него.

Я закатываю глаза.

— Удивительно, но эта мысль приходила мне в голову. Но мы же не можем взломать, блядь, айфон.

— С таким настроем ты не сможешь.

Смотрю на нее, чувствуя себя одновременно заинтригованным и возбужденным от выражения ее глаз, когда она смотрит на Тамуру.

— Что ты замышляешь?

Она поворачивается, чтобы стрельнуть в меня глазками.

— Кто, я?

— Анника…

— Ты знаешь, что он ворует?

— Да.

— И доказательства, вероятно, на его телефоне?

— Опять же, да. Но прежде чем ты пойдешь его воровать, ты не можешь взломать…

— Почему бы тебе не позволить профессионалу заняться этим, хорошо?

В мгновение ока она поворачивается, поднимается на носочки и целует меня в щеку.

Мы оба в шоке моргаем, как будто ни один из нас этого не ожидал.

Она краснеет и быстро отводит взгляд.

— Я скоро вернусь, — выпаливает она, растворяясь в толпе.

Мал ждет целых три секунды, прежде чем откашляться.

— Мы, э-э, поговорим о том, что только что…

— Нет.

Он наклоняет голову, делая большой глоток своего напитка.

— Ну ладно.

— Кензо. Мал.

Мы оборачиваемся на голос Соты, оба кланяемся, так как мы находимся в окружении тех парней, которым нравится видеть такое поведение. Когда я снова выпрямляюсь, понимаю, что он не один.

Моя челюсть сжимается, когда я смотрю на Валона Леку, албанского контрабандиста, с которым Анника слишком сблизилась на нашей помолвке.

Мои глаза немного сужаются, когда оцениваю его. Забудьте слова Хана о том, что он психопат: мне, черт возьми, не нравится его вид. Он не непривлекательный парень, но в нем есть что-то неприятное. Как будто он носит подходящую красивую маску, чтобы скрыть гниль под ней.

Я не сильно верю во все эти ауры, энергию и чушь с кристаллами. Но если бы верил?

От этого ублюдка исходят плохие флюиды.

— Кензо, — говорит Сота. — Позвольте представить вам мистера Леку.

Валон протягивает руку, чтобы пожать мою. Я почти не принимаю ее, но это было бы оскорбительно для Соты, как и для этого придурка. Поэтому сжимаю его руку, возможно, чуть сильнее, чем это необходимо.

Лека смотрит на меня со странным блеском в глазах, который я отметаю как психоз, о котором упоминала Хана.

— Рад встрече, мистер Мори, — мурлычет он со своим восточноевропейским акцентом.

— Как вы знаете, Кензо, я говорил с мистером Лекой о том, чтобы начать совместный бизнес. Он…

Валон деликатно кашляет.

— Я перемещаю вещи из одного места в другое, мистер Мори, — ворчит он. — Было высказано предположение, что вы и я могли бы работать вместе.

Бросаю взгляд на Соту. Он улыбается и подходит ближе ко мне, наклоняясь.

— Все это твое, — шепчет он по-японски, похлопывая меня по руке. — Твоя сделка, заключать ее или нет. Решение, условия и исполнение зависят только от тебя.