Старик нажал на кнопку пульта и на телеэкране показало, как человек в плаще вышел к Чаку, и подставил нож к его горлу. Парнишка испуганно сжался. Его глаза, полные слез, смотрели с мольбой прямо в камеру. Мое сердце сократилось до мизерных размеров. Во что я его втянула?

— Ладно, — выдохнула я. — Только отпустите его.

Бредсберри одобрительно оскалился и выключил телевизор.

Мне снилось, как я падаю в глубокую темную бездну. На самом дне меня ждали мелкие осколки стекла, которые испещрили тело царапинами, глубокими ранами. Это было невыносимо. Я понимала, что это сон, но боль была настолько осязаемой, что я проснулась от собственного крика.

Похожий сон преследовал меня в давно позабытом детстве, прямо после того, как случилось то, что навсегда пошатнуло мою детскую психику. В те времена я часто просыпалась в холодном поту, иногда даже падала с кровати. Альфрэд водил меня на консультации к психологу, но, вопреки всем его стараниям, мне становилось все хуже и хуже. Спустя некоторое время мне поставили диагноз: «Эмоциональная нестабильность». Я уже практически позабыла тот противный голос, который говорил: «Я могу искоренить недуг задолго до того, как он станет частью твоей жизни». Тогда я действительно была не в себе, немало наговорила надоедливой женщине и.…и не только. После такого меня бы точно заперли в психушке, если бы не Альфрэд. Он понял, что обычные люди были не в состоянии помочь мне, даже если бы захотели. Дядя замел все следы, однако у гадкой психиаторши навсегда останется напоминание обо мне — в виде шрама.

Через два года у меня появился Чак. Мы как-то встретились в мой день рождения. Это кажется теперь довольно ироничным. Он сказал, что никогда не встречал никого, круче меня. И свою первую улыбку за долгое время я подарила именно ему. Мы быстро сблизились и друг стал еще одной частичкой меня, как Альфрэд. Это помогло. Мне все больше начали снится умиротворенные, спокойные сны, и все меньше темные, засасывающие в свою пучину страха и страданий, пока не исчезли совсем. Вплоть до этого момента. Не думала, что это произойдет так скоро. Как же время все-таки мимолетно.

Я взглянула на электронные часы, которые стояли на прикроватной тумбочке.

6:23.

Черт.

Я крепко зажмурила глаза, стараясь вернуться в царство Морфея, но застывшая в голове картинка моего безжизненного тела, возвращала меня в реальный мир. В жрицкую Академию.

Скинув с себя теплое одеяло, я твердо решила, что надо поскорее принять душ. Одежда неприятно липла к телу из-за крови и пота.

Когда мои босые ступни коснулись холодного паркета, я поморщилась. Нога все еще болела, хорошо, что намного меньше. Вчера, перед тем, как пойти в комнату, Джозефф показал меня медсестре. Приятная женщина в возрасте помазала и перебинтовала мне лодыжку. Теперь могу хотя бы ходить не хромая.

Я обвела взглядом комнату, так как вчера не успела ничего осмотреть, ведь сразу же вырубилась.

Большое светлое помещение, в центре которого расположилась круглая кровать, а справа от нее — резной деревянный шкаф. Интерьер был выполнен в персиковых тонах. Не густо, но симпатично. И, конечно же, ни компьютера, ни лэптопа мне не предоставили.

В комнате было две двери: одна вела в уборную другая — в коридор.

Поднявшись, наконец-то, с кровати, я отправилась приводить себя в порядок.

Ванна, по размерам, была почти как половина спальни. Зеркало внушительных размеров висело рядом с умывальником. Ультрасовременный душ с множеством кнопочек и куча полок, заполненных прочим. Я прямо-таки предвкушала это блаженство.

Посмотрев на себя в зеркало, я невольно вскрикнула.

Иисус мой пастырь! Что со мной?

Лицо все в ссадинах и крови, огромные мешки под глазами, спутанные грязные волосы. Да я чертов Фредди Крюгер!

Стянув с себя порванную и липкую одежду, я запрыгнула под горячие струйки воды, которые буквально вернули меня к жизни.

Закончив растирать по своему телу и волосам всевозможные благоухающие жидкости, я вылезла из душа и накинула махровый халат. Завернув голову в полотенце, я возвратилась в свои апартаменты, и немного оторопела от увиденного. На моей кровати, уже почему-то застеленной, лежал парень.

— Черт побери! Кретин безмозглый! Что ты здесь забыл? — крикнула я, швыряя в него полотенце, которое начало сползать мне на лицо.

Он легко поймал его.

— А ты так и не научилась хорошим манерам? — надменно поднял бровь он.

— А ты так и не перестал бессмысленно сотрясать воздух, — ответила я, и подошла к шкафу.

Ого, выбор был невелик. Пара светлых джинс, несколько пуловеров разных цветов, серая майка и комплект нижнего белья.

— И это мне на месяц? — вяло спросила я. Парень приподнялся на локтях, заглядывая в гардероб.

— Нет, конечно. Ты сможешь сама купить себе одежду. Я думаю, ты способна это сделать, — сказал он.