— Кажется, моя сложная, но выполнимая миссия подошла к концу, — его взгляд был вопросительным, и я, опомнившись, разрешила ему присесть на краешек моей кровати, — Было весело, да? Спасибо за то, что ты делаешь для меня.

Я закатила глаза.

— Ты себя переоцениваешь. Я делаю это в первую очередь для меня, — мне не удалось скрыть дрожь в голосе.

Черт возьми, когда это я стала такой тряпкой?

Дэн широко улыбнулся, прямо как на той фотографии.

— Только не ври, что не будешь скучать, — игриво пролепетал он, и рассмеялся.

Я сдержанно улыбнулась, как и всегда, получилось не очень.

— Не буду, — как-то слишком серьезно выдавила я, но парень не переставал улыбаться, — Это прощание такое? — надула губки я.

На самом деле, мне стоило неимоверных усилий держать лицо сейчас. Еще пять минут, и я разрыдаюсь, как безвольная неудачница.

— Ты чего, конечно, нет, — он поднял ладонь и начал загибать пальцы, — Ты не должна грубить взрослым, ну, разве что, Бредсберри, — Дэн шутливо нахмурился, — Прекрати кушать так много сладкого. Что ты смеешься? Диабет хочешь заработать, да? — на его лице расцвета улыбка во все тридцать два зуба. — Конечно, я шучу. Так, о чем это я? Ну, в общем, просто будь хорошей девочкой. И еще… — он заговорщицки подмигнул мне.

— Ой, да иди ты уже, — состроив гримасу, пошутила я. — Чего так смотришь?

— Кажется, в этом сердечке, — он практически тыкнул пальцем мне в грудь, — появилось место для кое-кого?

Что он несет? Я недоуменно свела брови к переносице.

— Ой, да брось. Я видел, как ты пялилась на того парня, который меня раскрыл. Он тебе нравится, да?

Я пораженно уставилась на него, а щеки нещадно залились краской.

— Думаешь, мне помешает твоя бестелесность или раны, побить тебя? И да, подсматривать нехорошо!

Дэн добродушно расхохотался на всю палату, но этот смех, наверняка, слышала только я.

— Вон как завелась, я прав, да? — он поиграл бровями, и я посмотрела на него моим самым уничтожительным взглядом. — Вот теперь можно и попрощаться.

— Приятно было познакомиться, Дэн, — очень тихо проговорила я, однако он точно слышал.

— Не унывай, Эвелин, ладно? Я ведь тоже есть в твоем сердце. Оно очень большое. Больше, чем ты думаешь, — я видела, как Дэн встал с кровати, хотя это и не было ощутимо. — Счастливо, милая.

Я потянулась к нему рукой, но он стоял достаточно далеко. Парень отправил мне воздушный поцелуй, и сделал шаг назад, глядя мне в глаза, а затем исчез.

Я долго смотрела в одну точку. Туда, где только что стоял призрак Дэн. Казалось, что сейчас я должна почувствовать хоть какую-то боль или печаль. Но это было не так. Пусть лучше он попадет в лучшее место, и навсегда забудет о былых страданиях. Найдет успокоение, будет счастлив. Он выбыл из игры. Его бой окончен.

Неизвестно сколько еще времени я так сидела, осмысливая прошедший месяц, однако, когда со стороны двери послышался странный грохот, за окном уже стемнело. Похоже, кто-то заходил в палату и включил свет, но я этого не заметила.

Дверь громко захлопнулась. Человек сделал пару шагов в сторону окна, и замер, повернув голову ко мне. Бредсберри обладал своеобразным хищным взглядом, от которого переворачивались внутренности, чем на многих наводил страх. Раньше я тоже боялась, но теперь мне не было до этого дела. Постоянно ровная спина, идеально сидящий костюм и статная седина, этими словами можно было описать его внешность.

— Мне всегда было интересно, — в тишине зазвучал потрескивающий, скрипучий голос Главы Академии, — продолжила ли ты занятия хором. Твоя мать говорила, что у тебя хороший голос, — я подняла свой взгляд на его лицо, ничего не выражающее, — Мне не известна даже точная дата твоего рождения. Возможно, что со временем моя память вычеркнула эту информацию из списка важных, — его тон был легок и не обременен никакими эмоциями, будто речь шла о погоде или чем-то подобном. — Я плохо справился со своей должностью, как твоего деда. Мне надо было больше времени уделять твоему воспитанию, быть может, тогда из тебя выросло что-нибудь достойное и дисциплинированное, несмотря на происхождение.

В горле пересохло, и я потянулась здоровой рукой за стаканом с водой, не разрывая длительного зрительного контакта, с каким-то подобным безразличием.

— Столько грязной в тебе крови, что ты смеешь беспринципно лгать в лицо своему деду и временному директору, — тут его рука потянулась вниз, к креслу, на котором лежал мой кардиган, — Твое поведение неприемлемо. Дать тебе шанс было милосердием, которого ты не заслужила, — ладонь Бредсберри переместилась в карман моей одежды, а когда он ее достал, в пальцах, испещренных шрамами, со сморщенной кожей, была зажата небольшая дымчато-белого цвета сфера. Я плотно сжала челюсть от отвращения, наблюдая за этой сценой и осознавая собственную беспомощность.