— Все в порядке. Я жива, а преступник наказан.

Блондин попытался улыбнуться, однако получилось у него плохо.

— В последнее время ты вел себя очень странно, — парень уже обращался к Джозеффу, переведя на него взгляд. — Ты же сам знаешь…

— Забыли, — оборвал его на полуслове черноволосый. — Я потом тебе объясню.

Коннор был явно рад такому повороту событий, поэтому не стал больше задавать вопросов.

— Но что им было нужно от тебя? — спросил Сэмми, напряженно сжимая челюсть, в те моменты, когда оборачивался туда, где недавностояли Джек и Кэсси.

Для него это тоже было нелегко. Джек…

Я прокрутила в голове последние полчаса и неуверенно выдала:

— Ну, Кэсси оказалась моей сводной сестрой по папиной линии. А ее мать жрица.

— Кэсси тоже гибрид? — взволнованно спросил Сэм. Все были удивлены, не только он.

— Да, она хотела захватить власть и над жрецами, и над даркхами. Кэсси думала, что я тоже этого хочу и могу помешать ей, — я поведала им все, что знала, надеясь, что они не решат меня запихнуть в одну камеру с сестрой.

— А Джек тут причем, — уточнил Джозефф.

— Он ее брат, от другого отца, и, — я сделала паузу, раздумывая стоит ли продолжать. — И, по-моему, они были любовниками.

Парни скривились, и только Сэмми заметно побледнел.

— Омерзительно, — прокомментировал Коннор.

Всю половину оставшегося дня и целую ночь Сэмми не отходил от меня ни на шаг. Мы буквально пролежали все это время в моей кровати, разговаривая допоздна, а затем выбрав комедию на просмотр. Выбор колебался еще между мелодрамой и ужастиком, но, мы приняли негласное решение, что кошмаров в нашей жизни и так достаточно уже было, а кинокартины про любовь вообще стали болезненной темой.

На утро я проснулась, можно сказать, бодрой. Естественно, если учитывать тот факт, что теплые объятия друга словно защищали меня от плохих снов и предоставили возможность отдыха. Конечно, тело все еще ныло, но с каждым днем боль только уменьшалась. Сэмми даже представить себе не мог, как помогает своим присутствием.

Мое лицо озарила теплая улыбка, когда я увидела, что друг также уже не спал. Похоже, Сэмми заметил некоторое движение рядом с собой, и тут же повернул голову ко мне, с такой же мягкой улыбкой.

— Хочешь чего-нибудь? Еда? Вода? Только скажи, — тон друга был не сказать, что недовольным, скорее, уставшим.

Я только сейчас заметила его небольшие круги под глазами, будто он вовсе не спал. Я подозрительно на него покосилась, но спрашивать по этому поводу ничего не стала, уважая личное пространство друга. Мне бы тоже было неприятно если бы я узнала такое о своем бывшем парне.

— Нет, Сэмми, спасибо. Может, пойдешь, поспишь часок, а потом принесешь нам что-нибудь покушать? — мягко спросила я. — А я пока приму душ и приведу себя в нормальное состояние.

Друг начал было вяло протестовать, однако мой взгляд и утверждающий тон просто не оставили ему выбора. Он нехотя ушел из комнаты, сказав, что скоро вернется.

Я солгала. Мне совсем не хочется приводить себя в порядок. Мне хочется только лежать, не двигаясь, не дыша, забыв обо всем. Вчера я не чувствовала себя так подавленно, и сейчас почти пожалела, что отослала Сэмми выспаться. Нет, я совершенно точно не хотела, чтобы меня кто-то видел вот такой. Жалкой.

Однако я не могла сопротивляться порыву эмоций. Я покрутилась на кровати, собирая одеяло вокруг себя, потому что вдруг стало холодно. От мыслей, если такое вообще возможно.

Я буквально чувствовала, как от моей руки отламывается кусочек, раз за разом, падая и разбиваясь о пол. Но когда я осмотрела свои конечности, они были в целостности. Безутешный поток чувств, словно снежная лавина, обрушился мне на голову.

Кассиопея Кьючерд дочь моего отца. Моя сестра, единокровная. Меня пробил дичайший неконтролируемый озноб, вдруг одеяла стало недостаточно. Я выскочила из постели и на негнущихся ногах проследовала в ванную комнату. Прикрыв дверь, я прислонилась к ней спиной. Коленки подкосились, но я все равно заставила себя набрать теплую, даже горячую, ванну. Стянув одежду, я проскользнула в жаркие объятия воды. Раны более особо не кровоточили, а повязки были водонепроницаемыми, или что-то на подобие того. По крайней мере, мне так сказали, когда выпустили из палаты.

Дрожь все еще преследовала меня, однако стихла, стала переносимой. Я устало откинула голову, погружая ее в воду, пена приятно щекотала кожу, и мышцы постепенно расслабились. Я вспомнила лицо отца, его вечно миролюбивый взгляд, несмотря на все невзгоды. Он был идеальным во всех планах. И у него была другая дочь, которую он бросил по неизвестным причинам. Я зажмурилась, стараясь прогнать навязчивые мысли, но они все лезли и лезли в голову. Огромный ком подступил к горлу, и я поблагодарила небеса, что еще ничего не ела, а то меня непременно бы стошнило. Такое чувство, будто мне не хватило жутчайшего старика Бредсберри в качестве моего деда. Словно того факта, что меня похитили, было недостаточно. Я еще больше опустила голову, оставляя на поверхности воды лишь нос и рот. Дыхание у меня было тяжелое. Рыдания заставляли мое тело сотрясаться и нервно подрагивать. Паника, страх, боль окончательно захватившие в плен мой разум и сознание, не желали меня отпускать. Я впилась ногтями в ладони, в попытке хоть как-то унять дрожь, но тщетно. Я полностью утратила контроль и счет времени. В отголосках моего разума мелькали различные картины, содержащие в себе кровавое месиво.