А потом приблизился ещё ближе и тихо прошептал ей на ухо:

— Если ты сейчас не сядешь в машину, мы точно никуда не поедем. Потому что выглядишь ты настолько сексуально, что я готов прямо сейчас наброситься на тебя.

Мара усмехнулась, хотя внутри у неё всё перевернулось.

— Полегче, полегче. Это всего лишь второе свидание.

Лоуренс открыл перед ней дверь, и она села в машину, подавляя улыбку.

Когда они подъехали к музею, Мара, увидев вывеску, удивлённо повернулась к нему:

— Ты что, решил проверить, насколько я легко ведусь на иллюзии?

Лоуренс усмехнулся.

— Нет, просто мне захотелось показать тебе, что в жизни не всё так, как кажется на первый взгляд.

Они вошли внутрь, и с первых же минут Мара почувствовала себя ребёнком. Здесь было всё: комнаты, где можно было «висеть» на стене, зеркальные лабиринты, оптические иллюзии, создающие ощущение невесомости.

— Лоуренс, смотри! — засмеялась она, вставая в комнату с перевёрнутой перспективой, где она казалась гигантом рядом с ним.

Он скрестил руки и притворно нахмурился:

— Мне не нравится быть меньше тебя. Это подрывает мою репутацию.

Мара рассмеялась.

— Ах, вот оно что. Ну тогда тебе стоит встать сюда.

Они играли, фотографировались и смеялись, и Лоуренс не мог оторвать от неё глаз. В этот момент она была такой лёгкой, искренней.

— Ты нравишься мне ещё сильнее, — вдруг сказал он, когда они остановились у одного из экспонатов.

Мара, всё ещё улыбаясь, перевела на него взгляд.

— За что?

Лоуренс пожал плечами.

— За то, как ты смеёшься.

Мара смутилась, но прежде, чем она успела что-то ответить, он взял её за руку:

— Это ещё не всё. У нас есть вторая часть вечера.

Когда они приехали на место, Мара в изумлении посмотрела на крышу, украшенную гирляндами.

— Лоуренс… это невероятно.

— Я старался.

Она прошла к краю крыши и взглянула на ночной город. Вид был захватывающим. Лоуренс сел рядом, налив вино в бокал для Мары.

— Это было самое необычное свидание в моей жизни. Спасибо тебе, — сказала она, глядя на него.

Лоуренс чуть улыбнулся.

— Рад слышать.

Мара задумчиво посмотрела на него.

— Ты так и не сказал, что за третья вещь, которая тебе нравится во мне?

Лоуренс наклонился ближе.

— Твои губы.

Мара приподняла брови.

— Мои губы?

— Да, — его голос стал тише, чуть ниже.

— Когда ты ими улыбаешься. Когда прикусываешь их, задумавшись. Когда ты ими говоришь… — он наклонился ближе, его взгляд скользнул по её лицу, — …и когда ты ими целуешься.

У Мары перехватило дыхание.

— Это ты так намекаешь на что-то?

— Абсолютно, — без капли сомнения ответил он.

Мара улыбнулась.

— Полегче, мистер Великолепный.

Лоуренс усмехнулся, но всё-таки наклонился ближе и мягко коснулся её губ своими. Поцелуй был лёгким, едва ощутимым, но достаточно, чтобы внутри у Мары вспыхнул огонь.

Когда он её отвёз домой и остановил машину, Лоуренс, слегка наклоняясь к ней, усмехнулся:

— Могу ли я рассчитывать на кружку кофе или чая?

Мара рассмеялась и покачала головой.

— Конечно же нет. Даже не думай, что я так быстро сдамся, мой мистер Великолепный.

Они улыбнулись друг другу, и Лоуренс, прежде чем отпустить её, провёл пальцем по её нижней губе.

— Мне нравится видеть твою улыбку, Мара.

Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он снова наклонился и поцеловал её. На этот раз поцелуй был глубже, настойчивее. Её пальцы вцепились в его пиджак, пока он медленно углублял поцелуй, не отпуская её.

Когда он наконец отстранился, его голос звучал хрипло:

— Думаю, тебе уже нужно бежать. Пока я не сорвался.

Мара, вся взбудораженная, едва соображая, открыла дверь машины и вышла. Сердце бешено колотилось.

Я влипаю. Опасно влипаю.

А Лоуренс смотрел ей вслед и довольно усмехался.

Ещё не всё потеряно.