Ермак смотрел на меня открыто, не опуская глаз. Вот же наглец, а? Дерзкий, резкий, как понос, и не сгибаемый. Как будто и не боялся, что сейчас его жизнь может прерваться.

— Ваше Царское Высочество, я сам из клана Ночных Ножей, — наконец произнес он. — А что касается нашего предводителя…

— Кудеяра? — на всякий случай выказал я свою осведомлённость.

Ну да, Ночных Ножей кто-то крышевал очень властный, если клан до сих пор существовал и даже наводил страх на разные регионы. По велению сверху выпускались из тюрем душегубцы, убийцы, висельники. Нет, самых отъявленных отморозков казнили, конечно, но вот тех, кто мог пригодиться, выпускали на волю. Может быть, даже поэтому с Ночными Ножами не хотели связываться судьи, а также надзиратели. Всё-таки и у первых и у вторых есть семьи, за которых придется волноваться, если что выйдет не так.

— Да-да, Кудеяра, — кивнул Ермак. — Так вот, что касается Кудеяра, то ведь никто никогда его не видел. Только слух идёт, что он во власти одна из самых больших шишек. И что тоже отчасти служит на благо Отечества, хоть и со стороны ночи.

— Позволяет грабить и убивать? — хмыкнул я в ответ. — Или это вы так хотите тему перевести?

— Нет-нет, я никакую тему не перевожу, — покачал Ермак головой. — Только это… В общем, если Кудеяр прижился у кормушки, то и я хочу также. Хочу служить вам, Ваше Царское Высочество! Я нутром чую, что вы трон займёте, а я уж как-нибудь рядышком приткнусь.

— А ты не охренел? — вырвалось у меня.

— Ну вот, это по-нашенскому, а то всё «вы» да «вы», словно я какая барышня кисейная, — расплылся в улыбке Ермак. — Так что, возьмёте на службу? А уж я не подведу!

— Так же, как Дворжецкого? — склонил я голову набок.

— Ну нет, Дворжецкий что? Он всего лишь мальчишка, за которого отцовы деньги всё решают. А вот вы персона помощнее будете. Чую, что на дела великие вы способны, а мне рядом с таким человеком вообще не зазорно будет встать. А то ведь… как вы сказали? Мелко мыслю? Могу на мелочи попасться? Вот и не хочу за мелочь пулю словить. Мне лучше за какое великое дело свою голову подставить!

— Врёте же, Ермак Тимофеевич?

— Вот зуб даю, Иван Васильевич! — щелкнул себя ногтем по зубу Токмак. — Я вашим личным телохранителем буду. А то чего это — другие себе набирают охрану, а у вас и порядочного защитника нет.

— Так я и сам вроде как могу, — я кивнул на парящий за спиной Токмака меч.

— Знаю, что можете, — чуть погрустнел Ермак. — Но тем не менее… Я если что могу от вас всяких непрошенных гостей отвадить, а заодно объяснить всему ночному миру Белоозера, что вас точно трогать не стоит.

— Эх, если бы вы просто ко мне днём пришли, да всё как на духу выложили, — вздохнул я. — Тогда, может быть, я бы и подумал.

— Не мог я, — покачал головой Ермак. — Ночные Ножи бы тогда не отпустили. Моё задание было Последним Приказом, чтобы выйти из их рядов. Иначе бы и не смог уйти.

Так вот почему он всё рассказал и сдал заказчика. Это было его последнее задание. Ладно хоть такое, без жертв. Мне приходилось слышать, как те, кто уходил из Ночных Ножей, должны были совершить Последний Приказ. И порой этот приказ был последним в полном смысле этого слова — уходящий попадался и его убивали.

— Но это всё слова. Как я могу вам поверить? — спросил я Ермака.

— Могу дать Клятву Боли! — поднял голос Ермак. — Вот прямо сейчас и дам!

Он резко развернулся и схватился за горящее лезвие меча рукой. От неожиданности Тычимба дернул оружие на Ермака. Однако, цепкие пальцы держали крепко и не дали лезвию продвинуться дальше и вонзиться в широкую грудь.

Правда, я услышал скрежет, как будто старый меч с трудом выходил из ножен, продираясь сквозь накипь ржавчины. И ведь Ермак ничуть не скривился от боли, хотя лезвие было достаточно острым. Да ещё и нагрето пламенем…

— Даю Клятву Боли, что никогда не предам царевича Ивана Васильевича Рюриковича! Всегда буду служить ему верой и правдой! Всегда буду рядом в трудную минуту и всегда буду защищать его до последней капли крови!

После этих пафосных речей он отпустил меч. Тычимба неуверенно покачнул им в воздухе, едва не выронив. Ермак же убрал руки в карманы, как будто там были кубики льда, чтобы утихомирить боль. Я смог разобрать еле слышный шелест. Короткий и быстрый. И он шел явно не от одежды.

— Снова ваши устройства? — спросил я.

— Они, родимые, — кивнул Ермак, после чего улыбнулся и показал ладони.

На мозолистой коже не было и следа от ожогов. Зато через мгновение выдвинулись тонкие узкие пластинки, которые удобно устроились на внутренней поверхности ладони. Они даже имели сочленения в местах сгиба пальцев. А заканчивались все острыми навершиями, которые темнели даже при фонарном свете.

— Яд?

— Парализующий, — пожал плечами Ермак. — Я же не убийца какой. Но на случай опасности имеется и не только парализующий. Не надо так смотреть — времена сейчас очень неспокойные.