– Где я?

Взгляд Рене был столь же непоколебим, сколь и нераскаивающимся.

– В Южной Каролине.

Жан подтянул ноги к краю кровати, собираясь встать, но боль была такой сильной, что его чуть не вырвало. Он задыхался, сердце бешено колотилось, в глазах потемнело, и он смутно осознал, что Рене подошла и встала перед ним. Он даже не слышал, как она встала, но теперь она осторожно ощупывала его ребра.

– Дай мне встать, - сказал он, как будто сейчас мог контролировать свое тело. Он моргнул, чтобы избавиться от черных пятен перед глазами, разрываясь между туманным жаром, поднимающимся и заполняющим его, и головокружительным ощущением падения. Он не был уверен, что наступит раньше, потеря сознания или рвота, но молился, чтобы это произошло в любом порядке, иначе это привело бы к летальному исходу.
– Отпусти меня.

– Не отпущу. Ложись.

Рене положила одну руку ему на плечо, а другую - на бок, чтобы поддержать его. Жан попытался сопротивляться всего секунду; напрягаться было ошибкой, которую он не хотел повторять в ближайшее время. Рене перевернула его на спину и снова натянула одеяло до ключиц. Она по очереди заглянула ему в каждый глаз, придерживая его подбородок большим и указательным пальцами, когда он попытался отвернуться от нее. Жан сердито смотрел на нее со всей яростью, на которую было способно его измученное, сломленное тело.

– Он тебя не простит, - сказал Жан.
– Я тоже.

– О, Жан, - сказала Рене с милой улыбкой, которая не коснулась ее глаз.
– Этого не прощу я. Постарайся немного поспать. Это поможет тебе больше, чем что-либо другое.

– Нет, - настаивал Жан, но он уже отступил.

***

Это должно было быть кошмаром.

Если бы в мире была хоть капля справедливости, Жан проснулся бы в Эверморе от нетерпения хозяина и ненависти Рико. Но когда Жан в следующий раз выбрался из пучины, он все еще находился в той светлой спальне с одной кроватью, а Рене наблюдала за ним, стоя в изножье. На ней было что-то новое, и утренний свет, падавший на кровать, мягко сиял. Жан еще раз мысленно проверил состояние своих конечностей, прежде чем снова с трудом подняться. Взгляд Рене был спокойным, но Жан никогда больше не поверил бы ее спокойному поведению. Она прокляла их обоих.

– Где я?
– спросил он, молясь, чтобы на этот раз ответ был другим.

– В Южной Каролине, - без колебаний ответила она.
– Если говорить более конкретно, ты находишься в доме нашей медсестры Эбби Уинфилд. Сегодня 15 марта, - сказала она, прежде чем он успел спросить.
– Ты помнишь что-нибудь из вчерашнего?

– Я пришел сюда вчера, - сказал Жанн. Это был не совсем вопрос, но он посмотрел на нее, ожидая ответа. Он не был уверен, насколько сильно Рико растряс его мозг, и то, что Рене кивнула, немного успокоило. Он потерял целый день из-за этих обрывков кровавых воспоминаний и последнего разговора с ней, но был готов списать эти промежутки на беспамятство.

Жан осторожно подтянул ноги к краю кровати. Правая нога двигалась сама по себе, но ему пришлось обхватить левую ноющими руками, чтобы сдвинуть ее с места. Каждый вдох, который ему удавалось сделать, и каждый дюйм, на который он передвигался, отдавался болью. Слишком много глубоких и обширных повреждений было нанесено. Боль пронзила его грудь и внутренности, как кислота, разъедая все, что от него осталось. Это было чертовски больно, но он справлялся и с худшим. Он переживет это, чего бы это ему ни стоило.

– Жан, - сказала Рене.
– Я бы предпочла, чтобы ты оставался на месте.

– Ты не сможешь меня остановить, - сказал Жан.

– Я обещаю, что смогу, - сказала она.
– Это для твоего же блага. Ты не в том состоянии, чтобы перемещаться.

– Это ты заставила меня переехать, - огрызнулся Жан.
– Тебе не следовало привозить меня сюда. Верни меня обратно в Эвермор.

– Не верну, - сказала Рене.
– Если тебя это не удовлетворяет: я не могу. Мистер Андрич на некоторое время запретил тебе посещать Эвермор.

Жанн знал это имя, но лишь смутно. Рене объяснила, когда поняла, что его молчание было скорее замешательством, чем воинственностью:

– Ректор твоего кампуса.

– Моего...
– сердце Жана ушло в пятки.
– Что ты сделала?

Рене встала и опустилась рядом с ним на колени, когда он, наконец, добрался до края кровати, нераскаявшаяся и непреклонная баррикада, удерживающая его на матрасе.

– Я отправила его в Гнездо без предупреждения и приглашения.

– Нет, - ответил Жан, глядя на нее снизу вверх.
– У него нет доступа. У него нет полномочий.

– Для него это было неприятное открытие, - призналась Рене с мрачной улыбкой в уголках рта.
– Потребовалось полдюжины звонков на факультет и службу безопасности, чтобы открыть дверь, и как только он оказался внутри?
– Она развела руками в жесте вот и ты.
– Он потребовал встречи с тобой, и Вороны не знали, что нельзя показывать ему дорогу. Рико в это время был на корте, - объяснила она, прежде чем он успел спросить.
– Он не успел достаточно быстро вернуться внутрь. О, спасибо.