Еще страшнее осознавать, что я тоже могу в такую превратиться.

– Мне сегодня нездоровится, – признаюсь Луаре.

– Какой срок у тебя? – заглядывает она в мои глаза.

– О чём ты? – Мне трудно признаться ей и рассказать о своём положении. Боюсь, что другие могут не так это воспринять, и мы с сыном окажемся в опасности.

– Брось, другим всё равно, но я вижу твоё состояние.

– Четыре недели, – выдыхаю я.

Лицо женщины темнеет, и она от злости сжимает руки.

– Твой муж – ничтожество, раз посмел избавиться от беременной жены!

Здесь не принято делиться прошлой жизнью. Никто не хочет бередить свои раны.

– Это долгая и не самая приятная история. Но ребёнок не от того, кто меня сюда отправил.

– Муж поймал тебя на измене?

Мотаю головой.

– Он не муж мне, – бросаю я.

В глазах Луары читаю немой вопрос.

– Потом как-нибудь расскажу. Ещё не время вспоминать этот ужас.

– От меня мой муж избавился, потому что не могла забеременеть, хотя в браке мы были всего месяц, – её голос звучит приглушённо. – На третий день после заключения брака он познакомил со своей любовницей, которую ставил выше меня.

– Вот же сволочь! – возмущаюсь я.

– Да, не такого я ожидала от брака с принцем. – На лице Луары появляется печальная улыбка.

Я поражаюсь её стойкости! Только сильный человек может пережить такое и не пасть духом.

– Ладно, ты отдыхай, а мы пойдём на заготовку. Скоро придут холода, нам нужен запас еды.

– А я? – интересуюсь у неё.

– Тебе лучше переждать в укрытии. На улице сильный ветер. Если ты заболеешь, то тебя нечем будет лечить, – она непреклонна. – Ты лучше о ребёнке подумай, – добавляет тише.

Мне не хочется становиться обузой, но также я понимаю, что здоровье моего неродившегося сына превыше всего. Поэтому соглашаюсь с ней.

Тем более хлопот в укрытии не меньше.

– Хорошо, спасибо тебе, – обнимаю Луару.

Та, не ожидая от меня подобных действий, застывает на месте. Затем, легонько приобняв за плечи, шепчет:

– Мы обязательно выберемся из этого проклятого места.

– Ты права, – я верю в то, что мой дракон меня найдёт.

Нужно немного подождать. Эйден ни за что нас не бросит!

Луара и женщины покрепче уходят. В пещере остаётся всего несколько человек. И только я могу более-менее крепко стоять на ногах.

Я подхожу к небольшому углублению, где хранятся скудные припасы, и перебираю подсохшие коренья. Это единственное из растений, которое пригодно в пищу.

За монотонной работой успокаиваюсь. Стараюсь не думать о будущем и не поддаваться панике.

Страх всё же липкими щупальцами закрадывается в мою душу. Что, если Эйден не обратит внимание на упавшую книгу? Или её поднимут до его прихода? Например, служанка, которая будет убираться в его покоях.

Так много «если», что становится жутко. Я чувствую, что с каждым днём сил у меня всё меньше. Будто сыну чего-то не хватает.

Внезапно от резкой боли хватаюсь за живот и сгибаюсь пополам. Страх сковывает моё дрожащее тело.

– Я не могу тебя потерять, – шепчу я.

Но что делать? У кого искать помощи? Те, кто остался внутри, сами полуживые. Они даже внимания не обратят на меня, даже если я буду орать.

Превозмогая боль, я добираюсь до подстилки и, опустившись на неё, выдыхаю.

Резкая боль повторяется, я со свистом втягиваю воздух и зажмуриваюсь.

– Что с тобой? – с беспокойством спрашивает у меня неожиданно появившаяся Луара.

– Что ты здесь делаешь? Ты же ушла за провизией. – Глупо думать об этом, когда меня разрывает от боли.

– Я почувствовала твоё недомогание, – её голос звучит совсем тихо.

– Как?

– У меня дар, я способна улавливать чужие эмоции.

С потрясением смотрю на неё. Как же ей тяжело! Ведь здесь каждый буквально тонет в своих страданиях, а Луара всё это чувствует и при этом до сих пор не свихнулась.

В который раз поражаюсь её стойкости.

– Малыш слишком силён для обычного мага, – задумчиво произносит она. – Андреа, кто его отец?

– Дракон, – выдыхаю я и от особенно болезненного спазма отключаюсь.

Эйден

– Может, ты перестанешь мельтешить и успокоишься? – слышу холодный голос Эйрана.

Бросаю колкий взгляд на брата, расположившегося за своим столом. Ему меня не понять. Это не его беременную истинную похитили и не его разрывает изнутри от собственного бессилия.