— Понимаю.

— Но не до конца. Что мы получим от сделки с Вами?

— Постойте, мистер Палмер. У меня ваши солдаты.

— А что солдаты? — он небрежно взмахнул рукой в неопределённом жесте.

Утренний ветер трепал полы его костюма. Несмотря на то, что Палмер был немолодым, коротконогим, пузатым и нескладным, костюм смотрелся на нём великолепно. По сравнению с ним я выглядел как колхозник, снятый с трактора.

Но и у колхозника есть своя гордость и здравый смысл.

— Солдаты, — продолжил он, — принимают свой шиллинг, выпивают во славу его Величества пинту пива и поступают на военную службу. Они идут на войну, они рискуют погибнуть на этой войне. И всё. Какие тут сантименты?

— А я говорю не про сантименты, а про живых людей.

— Ай, бросьте. Вы много знаете лордов, — он ткнул куда-то в сторону горизонта, — которые пекутся о своих подданных? Ну, погибли и погибли. Мы споём пару песенок и будем крепче держать свой политический курс, громя врагов Англии.

— Они не погибли, они живы и играют в футбол. Вам не всё равно?

— Мне всё равно, Аркадий. Я не чувствительный ребёнок который плачет по гибели раздавленного им жука, — на секунду он помрачнел. Аллегория была странной. Видимо Палмер вспомнил что-то о своём детстве. — Мы очень озабочены каждым своим подданным и его безопасностью. Таков мой официальный ответ. Учитесь дипломатии. В этой мысли нет ни слова про мои личные чувства.

— Ладно. Я понял. Вам плевать на парней. Так чего же Вы хотите?

— Вы вызвали меня на разговор. Мы хотим… У Англии нет постоянных друзей, есть только постоянные интересы. Наши интересы — это то, что питает силы страны и её народа.

— Короля и банды нахлебников на народной шее.

— Но-но, Вы говорите как социалист!

Я задумался. Разговор пошёл не по тому пути, что я рассчитывал. Дипломат явно давал мне понять, что тот аргумент, что я положил на весы, ему безразличен. Ничего не весит. С судьями так бывает. Ты ему пленум, он тебе пролетарскую дулю. Но всё же англичанин сейчас тут и игра не закончена. Говорить: «Чего бы вы хотели?», то есть открывать ворота для его фантазии, я не хотел.

— Давайте пойдём от обратного, — предложил я.

— То есть? — не понял англичанин.

— Я показал, что у меня есть мотивация для сделки.

— Да, иначе бы Вы меня не вызывали сюда, — Палмер снова толсто намекал на то, что эти переговоры нужны в первую очередь мне.

— Вы же показываете, что Ваша мотивация, Вашей страны, не так и велика.

— У нас нет уязвимых мест, куда бы Вы могли ударить.

— Я так не думаю, но давайте говорить о ситуации в целом. Ваша мотивация, то есть предложенный мной торговый путь плюс логистика, Вас не впечатляет. Пленных Вы тоже снесли с доски как пыль.

— Это Ваши слова, сэр, — Палмер сделал надменное лицо, а я пожалел что у меня не было диктофона.

— Вот я и говорю, давайте отмотаем к обратному. Предположим, что мы останемся в состоянии негласной войны.

— Мы на Вас не нападали, — Палмер сделал скучающее лицо. Ясен перец, он будет стоять за свою двуличную политике. Делать одно, говорить другое.

— Пусть так. А теперь мы от этого отойдём и поговорим про власть.

— Что?

— Вы меня понимаете?

— Вы говорите про власть, — Палмер повторил мои слова, не более того.

— Концепция власти, нас такому учили в… институте. Так вот. Власть — это способность человека влиять на поведение, слова и мысли другого человека. Или допустим министров Англии влиять на сотни колоний.

— У нас есть власть, мы с таким не спорим, — Палмер пока что не понял, к чему я завёл этот разговор.

— Я показал нашу заинтересованность в сделке. Это зависимость даёт Вам надо мной, над моим каганатом — власть.

— Не будем драматизировать, — свободно размахивая руками, Палмер так же уверенно и жёстко говорил. — Вы всего лишь трезво оценили ситуацию. Вашему городу нужен бизнес. Война мешает бизнесу. Даже негласная война с нами способна его убить или сильно ослабить.

— Да, но Вы не очень трезво оценили свою ситуацию. На чём строится власть Англии?

— У нас есть флот. Есть армия. Есть линейная пехота.

— Чушь. Палмер, если Вы считаете, что власть строится на линейной пехоте, то Вы должны быть от министерства обороны.

— МИД, — дёрнув шеей, не согласился он.

— Может, Ми-Шесть?

— Я не мальчик, чтобы делать вид, что разведки у Британии нет, — спокойно пояснил Палмер. — Но не они курируют эту историю.

— Да ну? А кто работает через корпорации? Кстати, имейте в виду, мне нужен козёл отпущения, я таковым сделаю Мерчант Адвенчуре. Вашу корпорацию.

— Что значит «козёл отпущения»?

— Тот, кого я объявлю плохим и буду делать вид, что остальные не такие уж и плохие. Козлу отпущения нести наказание за всех.

Палмер равнодушно пожал плечами.

Понятно, что его сфера куда шире, чем просто какая-то корпорация.

— И всё же, сэр Аркадий, я не из Ми-Шесть. Ситуация у нас с вами запутанная. Теперь, когда ногайцы не только не преуспели, но даже и предали нас, кое-кто делает вид что не имеет отношения к войне.

— Ещё бы, — усмехнулся я, — у победы много отцов. А вот неудача — сирота.