Я ничего не ответил, быстро оценив ситуацию. Крыть мне действительно нечем. Но есть навыки рукопашного боя. А сил в последнее время заметно прибавилось.

Решил сегодня отжаться перед учебой, и понял, что делаю больше повторов, чем когда-либо. Да и мышцы стали прочнее, будто в них закачали металл.

Так что магия не нужна. По крайней мере, против такого обсоска.

— Все, ты сейчас огребешь! — воскликнул Горин, видя, что я молчу.

Он сделал выпад вперед, но я легко увернулся. Перехватил его руку ниже места, где была магия. Тут же нащупал болевую точку и стал давить.

Противник сначала фыркнул, не понимая в чем дело. Затем потерял концентрацию, погасив магию, стал скулить как щенок и попробовал вырваться.

— Стоять, а то руку сломаю, — холодно произнес я, чувствуя, что действительно стал сильнее, чем раньше.

— Да пошел ты, бастард! Я тебя уничтожу! — истерично завизжал Горин.

Одно легкое движение, и рука пацана пошла вверх. Он ахнул, упав на колени. Я пнул его, уложив на бок и поставил подошву ботинка на шею, отпустив руку.

— Ааа он меня убивает! Мне больно! Моя голова-а-а, — завопил, чуть не плача, недавний альфач.

— Не ори, а то хуже будет. Проси прощения, обещай, что не будешь сплетничать за спиной, как базарная баба, — сказал я, прижимая ушлепка сильнее.

— Да пошел ты… изгой… скотина кха-кхе-кхе, — прохрипел оппонент, тараща глаза и пуская слюну.

— Тогда твоя шея сейчас треснет напополам, — равнодушно ответил я, вспоминая, как поджарил наемников. В высшем свете надо быть жестким. Увы, но иначе, тебя заклюют.

— Ууу ладно, ладно, прости… Я ж пошутил, ты чего, — завыл Горин, пуская слюну и корчась, как червяк, которого разрубили лопатой.

— Даня, не надо. Ты же его убьешь! — со страхом сказала Марина, не понимая, откуда во мне столько ярости и решимости.

— Да, друг, остынь. Нафиг тебе проблемы? — промямлил под нос Семен и попытался меня оттолкнуть.

Ребята правы. Не хочу идти на каторгу ради одного мудака. У меня нет поддержки рода, так что дадут полный срок. Убийство благородного вне дуэли карается очень жестоко.

Пусть живет, раз уж так повезло. Будет лезть на рожон или строить козни, тогда точно сломаю шею.

С этой мыслью отошел в сторону, хлопая рука об руку, будто трогал только что нечто грязное. Петр медленно встал, стал отряхиваться, хрипеть и трогать поврежденную шею.

— Ты еще ответишь, бастард, я этого так не оставлю, — хрипло процедил он.

— Вызови его на дуэль! — крикнул кто-то. Тут стала собираться толпа, и многие хотели что-нибудь ляпнуть.

— Всему свое время, господа. Он еще у меня получит, — промямлил Горин, отходя прочь.

Я тоже решил уйти, чтоб не привлекать лишнее внимание. В тот момент, крепкие руки взяли меня за плечи. А грубый голос охранника произнес:

— Пройдемте, господин учащийся. Прошу не оказывать сопротивление.

Ну вот, так и знал. Охрана подоспела «вовремя», как всегда. Конечно, наглые выходки Горина остались где-то за кадром. А меня вновь назначат агрессором, провокатором и убийцей царя Петра Третьего. Впрочем, фиг с ним, не привыкать.

Спустя какое-то время, я сидел в кабинете директора академии. У нас с ним давние счеты, так что давно выучил интерьер этой комнаты.

С годами ничего не менялось. Все те же грамоты на стене, стеллаж с сувенирами и наградами, большой монитор на столе и роскошное офисное кресло, в котором сидит лысоватый очкарик, чем-то похожий на жабу.

Он говорит нудным голосом, вечно щурится и пытается как-то задеть. Но со мной такая тактика не работает.

Здесь надо дать пояснение. Директор академии Игорь Иванович Сонин очень любил стабильность. Любые сложности его жутко бесили.

Причем, боролся с таковыми он очень оригинально, устраняя только симптомы, но не причину. Он считал меня провокатором и агрессором. Потому что я, якобы притягивал неприятности и заставлял всяких выродков к себе лезть.

Если жертва не захочет, на нее никто не набросится. Если тебя вдруг ограбили в подворотне, нечего шляться по подворотням.

Раньше Игорь Иванович мало что мог поделать. Но теперь, судя по хитрому взгляду, директор был в курсе событий. И пользуясь этим, сразу перешел в наступление.

— Ну-с, опять двадцать пять. Господин Багров участвует в драке и ведет себя неподобающе на глазах у других, — сказал Иваныч с легкой улыбкой.

— Разумеется, как еще. Я ж исчадие ада, — передразниваю его, понимая, что взывать к логике бесполезно.

— Молодец. Нет, серьезно, красавец, что признаешься. А то твои отговорки, знаешь ли, у меня вот где сидят, — нервно отчеканил директор, показывая на жирное горло.