На следующий день мы с Харвом отправились в ближайший торговый центр. Я заставил Джейни выслушать мои объяснения о том, как пользоваться ключами, чтобы запереть дом на время нашего отсутствия. Она послушно заперла все перед тем, как мы ушли.

Это было прекрасное утро для прогулки, мы пересекли то, что раньше было вспаханным полем, на котором были выжжены сорняки, и подошли к торговому центру сзади. Я не помнил, чтобы здесь был какой-нибудь торговый центр, должно быть, его построили незадолго до Обрушения. Он не выглядел новым. Задние двери были сорваны с петель и мусор валялся кучами. Похоже, мародеры выносили свои находки наружу, а затем раскидали то, что им не понравилось. Я увидел всевозможные чистящие средства, бумажные изделия, разбитые бутылки из-под кетчупа и горчицы.

Внутри царил хаос. Они переворачивали полки, чтобы быстрее добраться до содержимого, не обращая внимания на разбивавшееся при этом стекло. Я попыталась объяснить Харву, что это за приправы, но сдался. Мысль о том, что это как-то влияет на вкус пищи, была выше его понимания. В полутемном, хаотичном интерьере повсюду были навалены запечатанные и открытые ящики, а также банки и коробки без упаковки. Больше всего Харву хотелось найти консервированные овощи, особенно любые виды фасоли или гороха. Он ориентировался по картинкам на этикетках, и все было в порядке, пока он не встретил Тетю Джемайму [46] .

— Используется для измельчения людей, знаете ли, — прокомментировал он, отбрасывая в сторону коробку, кишащую насекомыми. Я не пытался объяснять.

— Вот это очень вкусно, — прокомментировал он, показывая мне банку с тушеными бобами.

— Свежие еще вкуснее, — сказал я ему. Он поинтересовался, где их можно достать.

— Самим вырастить, — сообщил я ему. — Точно так же, как остальное в вашем саду.

— Нет, — ответил он и покачал головой. — Ты что, шутишь, кузен? Бобы не зеленые. Все, что растет, — зеленое...

— А как насчет моркови? — возразил я. Он задумался. — Это корнеплоды, — пояснил он. — Бобы похожи на горох, только розовые. У них хороший сок. Такой цвет им придает томатный соус. И вкус тоже.

Он мне не поверил, но промолчал.

— Где взять семена для фасоли? — пробормотал он через некоторое время.

— Думаю мы в состоянии найти магазин зерна и кормов, — сказал я ему. — Мы могли бы найти все виды семян. Но вероятно, только небольшой процент из них все еще будет жизнеспособным, но мы можем попытаться, — он привык к тому, что я использую слова, которых он не понимает, и научился извлекать значение из контекста.

— Однажды видел место, где написано ”зерно и корм”, — высказался он.

Мы нашли его: я осмотрелся, и мы сложили наши покупки в потрепанную игрушечную тележку и два пятидесятифунтовых мешка из-под картофеля и снова вышли на солнышко.

— Было бы здорово, если бы мы могли остаться дома и есть то же самое, — заметил он.

— И даже вкуснее, — согласился я. — И питательнее. — Мы забрели в хозяйственный магазин, который был довольно основательно разграблен, и умудрились откопать кое-какие садовые инструменты из-под упавшей витрины.

Среди почти пустой витрины с разнообразными ножами, прикрепленными к пластиковой панели, я выбрал перочинный нож с трехдюймовым лезвием.

— Зачем тебе это, кузен? — спросил меня Харв. — В драке от него толку мало, как и для еды.

— Это для кое-кого другого, — сказал я ему.

Харв поднял топор с обоюдоострым лезвием и сказал:

— Человек чувствует себя лучше, когда у него в руках хорошее оружие.

— Он пригодится и для рубки дров, — напомнил я ему. Я выбрал грабли, чтобы убрать мусор и засохшие сорняки с газона Харва. Он добавил мотыгу и лопату, когда я объяснил, для чего они нужны. — Когда мы посадим эти семена, они тебе понадобятся, — заметил я.

Мне показалось странным, что во время всех наших вылазок, иногда на расстояние мили от дома, мы еще ни разу не видели, чтобы кто-то еще собирал пищу.

— Боялся Нуклера, — объяснил Харв, когда я упомянул об этом. — Тоже неплохо, — продолжил он. — Бывшая школа была вычищена подчистую.

— Почему? — удивился я. — А чем отличается этот клочок земли? — спросил я.

Он бросил на меня один из своих насмешливых взглядов.

— Забавно, — заметил он. — Ты знаешь много такого, чего не знает никто другой, но ты не знаешь, что знает любой.

— Этот “Нуклер”, — ответил я. — На что он похож?

— Большой, — ответил Харв так, словно не хотел это обсуждать. — У него есть крылья, он может летать куда угодно, даже внутри помещений, убивать людей, разрушать здания и все такое.

— Зачем? — таков был мой следующий вопрос.

— Держт, — сердито сказал он.

— Держит что? — продолжал выяснять я.

— Не так говорил, — возразил Харв. — Сказал “Держт”. “Нуклер держт”.

Я долго обдумывал это и в конце концов решил, что это искажение термина “ядерное сдерживание”. Но почему именно здесь? Я посмотрел на заросшие сорняками поля за последним из частично разрушенных зданий Торгового центра. Кроме брошенных тут и там машин или развалин каких-то хозяйственных построек, а также россыпи молодых деревьев, смотреть было не на что. Разбитая дорога поднималась на небольшой подъем, а рядом с ней висел ржавый знак, весь в дырках, с надписью “Минимальная скорость 45”. Харв заметил, что я смотрю на него, и спросил: