Коля видит издалека, как я ползаю на коленях с лупой в руках, и, забросив дела, спешит с бивака ко мне. Может быть нужна помощь?

— Почему да отчего, — говорит Коля недовольно. — Никогда сразу все не открывается.

— Видишь ли в чем дело, — поясняю я. — Если бы муравьи совсем не собирали свежих зерен клоповника, все было бы понятным, и предположение, что непроросшие семена невкусны или ядовиты, казалось бы верным. А то вон опять муравьи тащат оранжевое зернышко из насыпанной мною кучки.

Но на этот раз я, кажется, ошибся. И как хорошо, что ошибся. Муравей тащил зернышко не в свое жилище, а, наоборот, оттаскивал его подальше в сторону. И нес он это зернышко даже не из кучки, насыпанной у входа, а из гнезда. За ним вскоре показался другой. Он тоже занимался тем же делом и выбрасывал наружу оранжевое зернышко. Два муравья, а за ним и другие, казалось, поняли свою ошибку или исправляли ошибку других: свежие оранжевые семена не были нужны муравейнику.

Вот как много странного иногда может оказаться в незначительном на первый взгляд факте. Два похожие друг на друга растения, а разные семена и разное к ним отношение муравьев-жнецов.

Теперь осталась только одна маленькая неясность. Почему муравьи не смогли сами прорастить свои семена в муравейнике, использовав для этого свои влажные камеры? Но этот вопрос уже не менял сути дела, хотя бы и потому, что никогда никакое явление не раскрывается полностью до конца, да еще и сразу. К тому же, насколько я знаю, жнецы, обитающие в пустыне, никогда не допускают прорастания семян в своих кладовых. Это не в их обычае.

Конец ознакомительного фрагмента.