– Снова говоришь, не думая! – сказал он. – Семья не будет о тебе забывать. Разве такое когда-то было? И я, и твой брат всегда о тебе заботились, Милана! А теперь представь, что ты совсем не выйдешь замуж! Что тогда? Останешься приживалкой при семье брата? Сейчас многие женщины работают, но в деловых кругах их не воспринимают всерьез. Ты станешь зависима от Катура до конца жизни! Это и есть твоя мечта?

Я отвернулась от отца, уставилась в стену. Внутри зрело отчаяние.

– Милана? – тихо позвал папа. – Я сумел до тебя достучаться?

– Я не против выйти замуж, но хочу сама выбрать мужа, – ответила я тихо, но настойчиво. – Что здесь странного?

– Ничего, – кивнул отец в ответ на мой напряженный взгляд. – Если бы тебе было семнадцать, я бы не возражал. Только годы идут, дорогая. Раньше я шел навстречу твоим желаниям, думая, что ты еще молода. Еще рано. Но идет время… Ты заканчиваешь аспирантуру, и никаких изменений в личной жизни за это время не наметилось. Да и как появиться романтическому интересу, если ты все время пропадаешь в лаборатории университета?

– Пошла в отца, – буркнула я.

– И все же я умудрился жениться! И семья изменила мое представление о том, что действительно важно. Милана, в тебе есть многое от меня, это правда, но не меньше ты унаследовала от матери. Взяла красоту у Ателии. Но упорно не хочешь думать о том, что родилась женщиной, принять это во внимание и устроить свою жизнь комфортнее.

Упоминание о маме, которая умерла вскоре после родов, до сих пор вызывало тоску. Настроение стало еще гаже.

– Он запретит мне работать! – выдала я свой основной страх.

– Муж? – удивился папа. – Сомневаюсь. Есть ли смысл не использовать твой талант? Норвеи – люди предприимчивые. Скорее, они устроят для тебя новую лабораторию, чтобы ты занималась важным делом. А слуги позаботятся о доме. Это идеальное решение. Но твое упрямство…

– Папа! – Я вскинула руки, едва не зарычала. – Так нельзя! Послушай…

– Все, разговор окончен! – прервал меня он. Тон голоса батюшки изменился с мягкого на железно-приказной. – Через два дня, в полдень, ты встречаешься с женихом в ресторане «Три поросенка». Там и познакомитесь. Ты будешь вежлива и мила. Понятно?

– А что будет, если я откажусь? – спросила, вздернув нос. – Ты не имеешь права меня заставлять!

– Дело твое! – Папа вскинул перед собой ладони. – Помнишь о своих правах? Взрослая? Самостоятельная? Прекрасно. Выпустишься через полгода из аспирантуры и пойдешь на все четыре стороны зарабатывать деньги своими зельями. Без моей поддержки.

– Это же откровенный шантаж! – поразилась я.

– Запомни, Милана, человек может принимать решения сам лишь тогда, когда он полностью независим, – кивнул отец, ни капли не стыдясь своих сомнительных методов.

– Я от тебя такого не ожидала, – проговорила, чувствуя жгучую обиду.

– Конечно, – согласился папа. – Потому что я слишком долго шел у тебя на поводу, и ты решила, что можно вить эту веревочку без конца. Не пропусти свидание, Милана. Я все еще в тебя верю.

Резко развернувшись и даже не попрощавшись, я отправилась наверх. Спешила как могла. Оставаться в доме не было никакого желания. Родные стены давили, превратившись в клетку. Выйдя на улицу, я плотнее закуталась в шарф и вдохнула свежий воздух. Он был наполнен весной. Она еще не наступила, только подкрадывалась, но ее ощущали все: природа, животные, люди…

– Милана…

Повернувшись, я увидела, как из сада к дому идет брат.

Катур, как и отец, был высок, широкоплеч и синеглаз. Темные волосы коротко подстрижены, одежда пошита на заказ. На шее платок, который брат ненавидел, называя его удавкой. Но неизменно носил, ведь положение обязывало.

«А меня обязывает то, что я принадлежу к женскому полу», – подумала я грустно, вспоминая требования отца. Я отлично понимала, что отчасти он прав. Но ведь не во всем!

– Папа рассказал тебе? – Брат-предатель остановился рядом, внимательно рассматривая выражение моего лица. Сейчас семейным делом управлял в основном Катур, отец полностью погрузился в эксперименты. Так получилось, что талант унаследовала я, а брат – деловую хватку.

– Как давно ты знал? – спросила тихо.

– Вчера сказал, – признался Катур.

– И ты ничего не сделаешь? – Я подалась вперед, схватила брата за руку и попыталась прибегнуть к прежнему аргументу: – Он же тебя обворовал!

– Милана, спокойно, – Катур улыбнулся и утешающе похлопал меня по руке. – Не нервничай. Я согласен с отцом, ты имеешь право на часть дела. Это твое приданое.

– Значит, согласен? – прищурилась я. – Только своей частью наследства ты будешь распоряжаться сам, а моей – муж.