— Надо выбираться отсюда, — прошептал наемник. — Ты давно здесь? Знаешь, как можно выкрутиться? Сколько нас здесь продержат?

— До завтра, до утра, — мрачно ответил Барст, потирая свои здоровые грязно-зеленые кулаки. — На рассвете казнить будут.

Ворон так и сел, хотя лежал.

— Это у них развлечение здесь такое?

— А ты как думал? Почему здесь так пусто? Стражники здесь всех метут: темных не любят, магов-колдунов не любят, хамов, — орк хмыкнул, — не любят. Так что ждет нас с тобой завтра топор палача да ликующая толпа. Может, помидором еще кинут.

— Лучше яйцом, мне желтый больше нравится, — проворчал Ворон, думая.

Среди наемников оборотень действительно был хорошо известен — и не тем, что головой разбивал валуны, как Барст. Белый Ворон был одним из лучших дельцов-воинов, решая проблемы со скоростью летящего дракона. Уж он-то придумает, как выбраться из темницы. Или будет действовать по обстоятельствам.

***

Вередон был мелким городишкой в Ленате, настолько мелким, что не на всех картах его отмечали. Жили здесь одни люди, даже вездесущих оборотней не наблюдалось. Отношение ко всему "не такому" было отрицательным. В этом убедились все четыре пленника, которым сегодня предстояло лишиться головы. Радостные горожане собирались на главной площади, крича и ругаясь. Толпа предстала в своем самом отвратительном обличье, желая зрелищ — кровавых, с болью и смертью. Людям не было дело до страха тех, чья отрубленная голова совсем скоро повеселит народ.

Первым на грязный деревянный помост вывели светлого эльфа. Его длинные пшеничного цвета волоса спутались, перепачкались в грязи и засохшей крови. На лице его, поистине прекрасном (по сравнению с толпой людей), виднелись багрово-алые следы. Одежда его была изорвана, и идти ему было тяжело, но он не показал слабости, когда поднимался по кривым скрипящим ступеням. Когда эльф появился на помосте, толпа заулюлюкала и забросала дивного проклятиями. У того даже кончика уха не дрогнул. Он стойко сносил все издевательства низших смертных созданий, словно стадо свиней, копошившихся в грязи, которую сами создали.

Второй на помост вывели девушку. Ее русые волосы были заплетены в длинную косу, из которой торчали "петухи" и репейник. Сама она была тощей, невысокой — призрак, а не живая девушка. Не красавица, с бледным лицом. Только и красили ее русые волосы да большие голубые глаза, под которыми навеки залегли тени. Губа ее была разбита, но, по сравнению с эльфом, выглядела она лучше — сразу видно, что с ней в темнице обращались не так жестоко. Видимо, побоялись — девушка была магом. Вернее, ведьмой, если верить деревянной табличке, повешенной ей на шею.

Третьим вели орка. Он был выше любого человеческого мужчины почти на голову — и вдвое шире. Его грязно-зеленая кожа казалась рябой, а на морде вовсе висела. Из массивной нижней челюсти торчали клыки, а маленькие черные глазки смотрели зло. Когда орк поднялся на помост, толпа взорвалась криками — темному досталось намного больше тухлых яиц и гнилых помидор, чем эльфу. Толпа буквально кипела ненавистью.

Последним вывели мужчину, высокого и худощавого. В его стройной фигуре сразу виделась сила и мастерство воина. Но все внимание в нем приковывало его необыкновенная внешность — бледная, словно у вампира, кожа, белые, как снег, волосы и красные глаза. Вид у него был жутковатый, и жителям небольшого городка он казался демоном, поднявшимся из Глубин. Неудивительно, что стражники поработали над ним не меньше, чем над эльфом. Особенно учитывая, какой острый язык был у мужчины — даже поднимаясь на помост, он продолжал цеплять окружающих:

— Что, ребята, решили, что справитесь сами? Не взяли дубины? А, вы решили, что нельзя быть тупее своего оружия?

За наглость ему намяли бока прямо на помосте, грохнув харкающего кровью оборотня на доски рядом с другими обреченными. Палач лениво натачивал топор, пока начальник стражников объявлял ожидающей толпе приговор для каждого из четверки. Возможно, это был очень трагичный, наполненный пафосом момент, но Ворон как раз закончил сплевывать кровь и встречал каждую фразу очередной остротой — развлекался и усыплял бдительности этих остолопов в листах железа.

— …эльф, который посмел осквернить улицы нашего славного города…

— Боюсь представить, как он осквернял! А говорят, что эльфы — высшая раса.

— …ведьма, наложившая порчу на нашего славного военачальника…

— Да, женщины такие!

— …мерзкий орк, который осквернил наш славный…

— Тоже?! Нет, ну орк так же красиво, как эльф, не осквернит! Считаю, наказание несоразмерно!

— …и оборотень, который…

— Забытые Боги! Скажите, что славного я осквернил здесь? Неужели, помойную яму? Она самая славная в вашем городе!

Стражники в четвертый раз огрели Ворона алебардами, но даже это не смогло заткнуть мужчину. Он веселился от души, методично вскрывая кандалы. Замок на них был простой, вот только даже на него требовалось время. Приходилось тянуть.

— Заткните его уже! — прикрикнул начальник этих дубин. Толпа поддержала его радостными возгласами. Палач кивнул, поднимая топор.

— Кому мы пустим кровь первым?! — громко спросил у толпы главный стражник. Люди завопили, перекрикивая друг друга. Ворон поморщился — у оборотня слух лучше, чем человека или орка, так что ему приходилось несладко, он почти оглох. Впрочем, эльфу наверняка хуже.