Постепенно сон втянул его в свои объятия, но состояние его было похоже не на спокойное плавание в океане забытья, а на путь через преграды. Разум его не отдыхал, продолжая бороться с кошмарами, которые не могли показаться днем, во время бодрствования. Он хотел разорвать эти оковы болезненной дремы, но не получалось. И он продолжал мучиться, раз за разом переживая события прошлого и пожиная плоды своего собственного искаженного сном воображения…

…— Не догонишь! Не догонишь! Ахахах, Дарес, ну ты и копуша! — веселился Рэлин, первым взбираясь на гору. Еще совсем юный, мальчишка, тощий и легконогий, он быстро взлетел на холм, тогда как более взрослый старший брат поднимался медленнее.

— Вот доберусь до тебя!

Рэлин лишь залился смехом, а потом вдруг исчез. Дарес не успел заметить, что случилось с братом: секунду назад он стоял на вершине холма, а теперь пропал, растворился в воздухе. Испугавшись за младшего, Дарес ураганом взлетел наверх и тут же успокоился. Этот маленький бездарь присел с другого склона холма, рассматривая кого-то в траве. Дарес плюхнулся рядом, вытирая выступившую испарину, и приготовился отчитать Рэлина, но тот вдруг поднял на него свой лучистый взор и протянул сложенные ковшиком ладошки.

— Смотри, какая она красивая.

В руках у него сидела лягушка с причудливым пятнистым узором на спине. Дарес тяжело вздохнул, понимая, что брата не изменить.

— Красивая, — согласился старший, хотя ничего прекрасного в этом маленьком липком уродце не видел. Это только Рэлин мог восторгаться каждой тварью…

…Дарес с трудом отбил удар, чувствуя, как силы покидают его. Руки уже едва держали меч, но кровь на телах павших друзей заставила его собраться, сделать последний рывок.

Голова ликана с громким стуком упала на промерзшую землю, а рядом с ней, на колени, приземлился Дарес. Он тяжело дышал, чувствуя, как ледяной воздух обжигает горло и легкие. Меч выпал из ослабевших пальцев, а потерянный взгляд скользнул по телам погибших. Их отряд возвращался с дозора с восточных границ Фелин’Сена, когда на них напала стая одичавших ликанов. Четверо зверей против дюжины воинов — в живых остался лишь Дарес. Неужели только он? Эта мысль не давала покоя, и он кинулся к товарищам, ища хоть кого-то, кто выжил. Нет, они не могли все погибнуть! А Валем? Он ведь стоял на ногах, вот, сейчас, минуту назад!

С трудом Дарес вытащил друга из-под убитого ликана. Валем едва дышал. Преисполненный одновременно верой и отчаянием Дарес призвал Свет, моля его всей своей душой. И Свет пришел, он откликнулся. Он скользнул по ладоням молодого послушника, вливаясь в умирающее тело его друга. Не прошло и минуты, как Валем открыл глаза.

По прибытии в Орден их обоих посвятили в паладины, а Дарес поклялся себе, что на какой бы путь не привел его Свет и Судьба, он всегда будет защищать тех, кто слабее. Он будет сражаться из последних сил, примет на себя любой удар, но не позволит своим товарищам так глупо умирать от лап темных чудовищ…

…Рэлин лежал лицом к небу. Глаза его остекленели, из горла торчал сук. Дарес понимал, что брат мертв, мертв уже четверть часа — все то время, что он так глупо бегал за горгульями, вампиром и чернокнижницей. Рэлин мертв, душа его уже покинула тело, и даже Свет не может спасти его. Дарес замер и время вокруг него замерло. Ему уже было все равно, что с остальным его отрядом, что здесь делали вампир и чернокнижница. Он только и мог, что стоять на коленях перед телом брата и смотреть в его мертвые глаза, которые больше никогда не посмотрят на него с доброй укоризной.

Дарес не справился. Не защитил. Подвел. Не сберег. Отдал жизнь брата темным…

…Они окружали его. Тени, принимающие причудливые образы. Они приближались к нему, а Дарес все никак не мог проснуться, не мог разорвать свои оковы, раз за разом переживая смерть брата. А темные все приближались. Он видел ликанов, перегрызающих горло послушникам. Он видел горгулий, разрывающих тела крестьян. Он видел вампиров, забирающих жизни детей. Он видел их — темных, уродливых созданий, которые не должны были появляться на свет. Они ошибка, осечка. Они погибель для всех людей. Если бы их не было, Рэлин сейчас бы жил…

…Дарес резко проснулся, оглядываясь. В спальне было светло и пусто. Найли уже встала, как и солнце за окном — несмотря на осеннюю погоду, оно радостно освещало комнату, позволяя своим лучикам скользить по постели. Дарес резко встал и подошел к тазику с водой. Плеснув себе в лицо, он почувствовал облегчение. Ледяные капли стекали по черным волосам, по спине и груди. Они обжигали и приводили в чувство. Голова казалась чересчур тяжелой, но Дарес практически не обращал внимания на подобные мелочи. Он раз за разом прокручивал в своем сознании картины, явившиеся ему во сне. Сколько бы он не отрицал очевидное… Нет, это слишком тяжело. Он не сможет смириться, не сможет себя простить — только отомстить. Тот вампир с чернокнижницей мертвы — и еще раз убить их не получится, а жаль. Они заслужили вечные страдания, и Дарес надеялся, что россказни о посмертии в Глубинах для грешных душ правда.