Уже через месяц Вероника начала готовиться к персональной выставке. Понесла свои картины в рамочную мастерскую. Пока она выбирала для них рамы и паспарту, в помещение зашёл мужчина средних лет. Небольшого роста, с волосами до плеч, в чёрном берете и коротком пальто, закутанный в шарф — всё в нём выдавало художника. В руках мужчина держал картину. Он явно был завсегдатаем этой мастерской, так как подошёл к хозяину и пожал ему руку.

Неожиданно мужчина обратился к Веронике:

— Девушка, вам крупно повезло: вы можете загадать желание, и оно обязательно сбудется. Вы стоите между двумя Игорями! Вы художница?

— Да, но, как говорят: «Я не волшебник, я только учусь». Меня зовут Вероника.

— Это ваши работы? Можно взглянуть? Только пастелью пишете? — заинтересованно расспрашивал мужчина. — А маслом пробовали?

— Да, сделала две работы. Я брала уроки у Юрия Фатеева. Он порекомендовал работать пастелью.

— А у меня не хотите взять уроки, поработать маслом на холсте? — заглянув в глаза Веронике, спросил художник.

— Соглашайся, Вероника, такие предложения не все получают. Сам Игорь Леонтьев предлагает быть твоим учителем! — вмешался в их диалог хозяин мастерской.

— Наверное, вы берёте дорого, — растерявшись от такого поворота событий, промолвила Вероника.

— С дам я ничего не беру.

— Я согласна! — радостно ответила девушка. — Где ваша мастерская?

…На следующей неделе Игорь показывал Веронике одну из комнат, в которой стоял мольберт для неё. В другой комнате он работал сам. Выставив композицию из медного чайника синей кружки с надписью «Рагех» и другой кухонной утварью, он дал Веронике задание написать натюрморт.

— Какую тебе поставить музыку? — спросил художник пепел тем, как уйти в другую комнату.

— Фуги Баха, — попросила Вероника. — Очень люблю орган.

— А кто тебе нравится из современных зарубежных исполнителей?

— Yellow, Sting, Madonna, Mercury… Это фавориты, которые в первую очередь приходят на ум, — ответила девушка.

Через несколько минут в квартире, которая была и мастерской Игоря, звучал Бах.

Сделав первые наброски, Вероника достала блокнот для стихов.

Спустя час Вероника пригласила Игоря посмотреть, как она справилась с заданием. Добавив несколько мазков, живописец похвалил ученицу.

Урок закончен. Вероника, можешь не в службу, а в дружбу взять домой эти подносы и отмыть их от застывшей акриловой краски?

— Нет проблем, учитель, — отозвалась она и отправила подносы в пакет.

Время учёбы пролетело для Вероники быстро. Игорь преподал ей основы композиции, подарил кое-какие пособия по изобразительному искусству. Он не только учил работать маслом, но давал домашние задания написать портреты и натюрморты карандашом. Неожиданным для Вероники был урок когда художник попросил сначала затонировать белый лист бумаги карандашом, а потом резинкой высветлить образы, которые она смогла увидеть на листе. Работа увлекла её, и вскоре на бумаге обозначились и цветы, и портрет мальчика, и безобидный уж.

Игорь, как и Юрий, первый учитель Вероники, любил делать чайные паузы. Он был интересным собеседником в разных областях знаний. Вероника доверилась ему и рассказала, что лечилась в Центре психиатрии и наркологии.

— Какой тебе поставили диагноз? — участливо спросил Игорь.

— Шизофрения, — впервые откровенно призналась малознакомому человеку Вероника.

— Я видел шизофреников, ты не шизофреник, — убедительно высказал свою точку зрения Игорь.

— Я сейчас принимаю американские лекарства. Они проходят испытания на больных из разных стран. Мы с подругой попали в их число. Думаю, поэтому у меня ремиссия. Но эти таблетки очень плохо влияют на память. Неудивительно, что инвалидам с моим диагнозом дают латвийское гражданство автоматически, без сдачи экзамена по латышскому языку. Я русский стала забывать, восемь строк Есенина не могу запомнить. А это мой родной язык. Как говорится, одно лечим, другое калечим.

— Не переживай, из всех болезней психические не самые изученные. Это как чёрные дыры на Млечном Пути. Одно знаю твёрдо, что среди больных много талантливых и одарённых людей. Тебе знакомо имя японской художницы-авангардистки Яёи Кусама? Ей под девяносто. С детства у неё психическое расстройство, она практически не вылезает из дурдома, но галеристы скупают её работы за миллионы и устраивают выставки мирового масштаба.

На следующий день у Вероники была назначена медкомиссия. У Людмилы этот день тоже был отмечен в записной книжке как особо важный.