На следующий день, поднимаясь по узкой винтовой лестнице в мастерскую Юрия, которая одновременно была и его жилищем, Вероника почувствовала, что жизнь её круто меняется. И винтовая лестница наверх, на последний этаж, яркое тому подтверждение. Она остановилась перед нужной дверью. Позвонила и замерла в ожидании, когда отворят. Ещё раз нажала на звонок.

Не прошло и минуты, когда услышала звук открываемого замка, и вслед за этим старая дверь гостеприимно распахнулась. На пороге стоял хозяин.

— Вероника, привет. Рад, что ты осилила мою «кудрявую» лестницу. Заходи. Я уже поставил чайник, чтобы ты смогла передохнуть перед занятием.

— А я не с пустыми руками. — Порывшись в сумочке, она достала упаковку с финиками и передала её в руки Юрия.

— Гуляем! — улыбнулся он и удалился на кухню.

Вероника с интересом оглядела помещение, где проживал и работал художник. Комната была не очень просторная. Но в ней удивительным образом помещались все необходимые предметы. И большой круглый стол, и изящный диванчик с множеством индийских подушек, и маленький чайный столик, стоявший напротив него. Высокий потолок придавал мастерской объёмность. Пахло краской, потому что на полу сохла картина с нарисованными ирисами. У стены стоял старый мольберт, который посвящённые называли «станок». Возле другой стены разместился большой шкаф с встроенным телевизором. Украшением комнаты, указывающим, что в ней живёт творческий человек, было свисающее от потолка до пола льняное декоративное панно, сшитое из больших кусков ткани. Каждый квадрат был выкрашен по-своему и разной краской. Вероника знала эту технику, батик, когда завязанную узлом ткань погружают в кипящую воду, добавив туда предварительно нужной краски. Девушка залюбовалась цветными рисунками на полотне. Казалось, что за ним находится какая-то потайная дверца. В это время хозяин студии с чайником, фарфоровыми чашками и финиками в руках суетился у столика, накрывая его. Затем пригласил гостью составить ему компанию.

После того как они закончили чайную церемонию, Юрий выставил натюрморт с вазой и мандаринами, поставил на нужное расстояние свой мольберт, закрепил бумагу кнопками и они приступили к работе. Он положил свою руку на руку Вероники и дал ей почувствовать, с какой силой ей нужно нажимать на мелок, чтобы след от него оставался сочный и смелый.

— Не бойся нажимать, когда пишешь. Будь уверенной в своих линиях рисунка. Апельсины должны быть реально сочными, и смотрящий на них должен ощущать даже их запах. Знаешь, как актёров учат читать стихи? Надо читать их так, чтобы то, о чём ты читаешь, реально представлялось слушателям. Так и с изобразительным искусством. Кто тебе близок из художников? Чья цветовая гамма тебя завораживает, перед какими картинами твой взгляд готов задерживаться надолго?

— Мне нравятся работы многих художников. Густав Климт. Марк Шагал — это вне конкуренции. Но по цветовой гамме мне по душе Поль Гоген, особенно тот период, когда он жил и творил на Таити. Мне кажется, что во время его поездок на остров изменилась манера написания картин. Пропали холодные тона, да и композиционная скованность растаяла под жарким солнцем. Картины, написанные на острове, я считаю, сделали Гогена узнаваемым художником. В то время он был там один, без своего друга Ван Гога. Ведь когда они вместе работали в 1888 году в Провансе, их союз закончился ужасной ссорой из-за приступа помешательства у Ван Гога. По одной из версий. Винсент накинулся на друга с ножом, но, не настигнув жертву, в отчаянии отрезал себе ухо. Однако это лишь одна из версий.

— О, откуда такие подробности у начинающего художника? — с улыбкой поинтересовался Юрий.

— У человека есть глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и ещё умение, приобретённое в школе, — любовь к чтению.

— А кто тебе нравится из латышских художников? — не переставал экзаменовать Веронику Юрий.

— Майя Табака нравится. Её картины я назвала бы портретной живописью в интерьере. Они выделяются яркостью и сочностью красок. Но моё знакомство с латышской живописью началось с одной работы в галерее Клебахса. Жаль, я забыла имя художника. Его картина, изображающая осенний лес с ручейком, покорила меня с первого взгляда. А пар над водой — это вершина мастерства. Ручей не просто был живой — слышалось его журчание. Я ходила смотреть в салон на эту картину каждый день, пока её не продали. Как сейчас помню, она стоила четыреста рублей. Через десять лет я попала на персональную выставку Клебахса. Но это был уже другой Клебахс. Выставка была посвящена морской тематике. Как маринист этот живописец, признаюсь, меня совсем не впечатлил.

— Вероника, заканчивай натюрморт. Для первого занятия очень даже неплохо. Если так пойдёт и дальше, через одно занятие ты будешь делать копию картины Поля Гогена «Таитянская женщина с цветком в волосах» 1891 года. Как тебе такое задание?

Вероника от неожиданности и радости захлопала в ладоши. «Неужели такое возможно?» — думала она. На третьем занятии она будет чувствовать то же, что чувствовал Поль Гоген, когда начнёт повторять движения его руки, рисуя темнокожую красавицу.

И действительно, через занятие Вероника успешно справилась с копией Гогена. И хотя она была выполнена пастелью, а не красками, как иллюстрация из художественного альбома, девушка была счастлива ещё и потому, что добилась искренней похвалы педагога.

Вероника, в следующую среду у нас будет последний урок. Я дал тебе азы, и мне кажется, что, если ты будешь продолжать упорно работать, искать свой стиль, у тебя всё получится. А в среду я открою тебе секрет работы на холсте. Будешь писать маслом.

Среду Вероника ждала, как первоклассник первое сентября. И вот этот день настал. Юрий достал масляные краски, скальпель, чтобы их перемешивать со специальным растворителем, тряпочки, кисточки — всё было подготовлено для таинства. На холст был заранее нанесён грунт, который успел высохнуть. Учитель взял большой каталог продаваемых в галереях и на выставках картин. Долго его листал, пока не выбрал, на взгляд Вероники, очень смелую и дерзкую иллюстрацию женского лона. Фоном этой пикантной «вишенки на торте» было тёмно-синее небо с мерцающей бледной луной и яркими звёздами. Делая вид, что продвинута во всех жанрах изобразительного искусства и её ничуть не смущают картины в стиле ню. Вероника смело приступила к работе. Лоно она вырисовывала с особым старанием, достаточно долго. Юрий взглянул из-за её плеча на полотно.

— По-моему, уже достаточно.

— Нет, я так стараюсь, как своё лоно пишу, — с хохотком ответила Вероника. — Сейчас закончу.

— Молодец, теперь можешь смело делать копии из каталогов, выдавая эти картины за свои, — прямо глядя в глаза девушки, сказал Юрий.

— Вы, что, меня на вшивость проверяете, учитель? У врачей есть клятва Гиппократа, а у художников нет элементарного кодекса чести? Клянусь, я буду писать свои работы, а не воровать идеи у других мастеров! — возмутилась Вероника; как Юрий мог допустить мысль, что она в дальнейшем пойдёт по этой скользкой дорожке?