— Очень глуп. Однажды умудрился надеть на меня портки наизнанку. Я спросонья и не заметил, пришел на службу. А камзол короткий. Вот сраму-то было... А как-то раз ошпарил меня кипятком.

— Даже так? — заинтересовался Афанасий.

— Да, я, знаете ли, хоть это и выходит в копеечку, люблю почаевничать. Так этот чурбан подал мне полную чашку с пылу с жару и вроде ушел за баранками. Я еще и глотка сделать не успел, а он неожиданно появился рядом и как гаркнет прямо в ухо: «Разрешите доложить!» У меня рука и дернулась. И порка ему не помогает, и колодки, и серебро глотать его заставлял, все нутро выжгло, а ума не прибавилось.

— Что же вы, любезный Яков Арсеньевич, считаете, что черт, бывший фамильяром, может оказаться таким дураком?

— А этот черт был фамильяром? — удивленно вопросил колдун.

— И ни каким-нибудь, а княжеским. Неужели вы не удосужились ознакомиться с бумагами?

Вчерашний школяр заметно смутился.

— Да где бы я успел, я ж только на службу заступил, а этот дурень мне в первый же день и достался. Личным указом его сиятельства. Два месяца с ним промаялся…

— Ну и Бог с ним, — усмехнулся Афанасий, — теперь это уже не ваши заботы. А вот что вы лучше сделайте, принесите-ка кружку простокваши. Где кринка стоит, знаете?

Когда колдун вернулся, Афанасий достал кинжал и, не обращая внимание на плавящуюся под серебром плоть, разжал им зубы черта и влил простоквашу в глотку. Черт открыл глаза и огляделся мутным взглядом.

Афанасий поднялся.

— Хотите покажу одну штуку, — он подмигнул молодому колдуну, достал из кармана тряпицу, в которую был завернут купленный у разносчика пирожок с требухой. И подкинул пирожок в воздух.

Тот, не успев коснуться пола, исчез. Афанасий рассмеялся.

— Вот теперь порядок. Пойдемте, любезный, перепривяжем вашего черта.

Крови черт выпил много. Афанасий не препятствовал: черту нужно восстановиться, да и связь будет прочнее.

В ушах шумело, перед глазами то и дело проплывали черные круги, поэтому Афанасий покинул службу и направился домой.

— Держи меня под локоть, чертяка, следи, чтобы я не упал, — велел он черту и перестал обращать на него внимания.

Дома сразу завалился спать. Проснулся, когда было уже темно. Некоторое время Афанасий пытался сообразить, где он и что происходит, а потом вспомнил.

Черта поблизости не наблюдалось.

— Чертяка, — тихо позвал Афанасий, но без результата. Куда он делся? Заснув, колдун не успел огласить правила, и черт оказался предоставлен сам себе. Неужели сбежал и, пользуясь вседозволенностью, шляется где-то по городу. А то и того хуже.

Афанасий зажег свечу и вышел из спальни, прислушиваясь к своим ощущениям, связи с чертом еще не было, но что-то почувствовать все равно можно. У него было хорошее чутье на чертей, уж своего-то он точно отыщет.

Черт обнаружился на кухне. Он сидел в углу, прислонившись к остывающей печке. В полутьме немного светились его светлые глаза.

— Молодец, что не сбежал, — похвалил его Афанасий, — и что не улегся на хозяйский диван, а сидишь, как положено, на полу, тоже молодец. Не такой уж ты и невоспитанный. Но почему не пришел? Слышал же, что я тебя зову.

— Так не били же еще. Зачем слушаться?

— А ты слушаешься, только когда тебя бьют?

— Нет, — на миг блеснули, отражая свет луны за окном, белые и нечеловечески длинные острые зубы, — когда бьют, тоже не слушаюсь.

Афанасий усмехнулся.

— Ух, хороший из тебя получится чертяка, помяни мое слово, — он поставил свечу на мойку. — Ну что же, самое время огласить тебе правила. Их у меня не много, не переломишься. Но слушаться заставлю до последней буковицы.

— А если не буду? Опять в колодки?

— А куда ты денешься? — удивился Афанасий. — Будешь, как миленький будешь. Ну, что делать, знаешь? — он выжидательно уставился на черта, но тот не шелохнулся.

— Давай, чертяка, — поторопил его Афанасий, — вставай на колени, руки за спину, башку в пол. Не важно, что ты там себе думаешь, черт должен хотя бы выглядеть покорным, когда слушает хозяина.

Чертяка только ухмыльнулся. Афанасий вздохнул. Вверх взметнулась тонкая струйка мельчайших брызг крови, и черт оказался перед ним на коленях. Вероятно, он сам не понял, что произошло, потому что смешно таращил глаза и даже приоткрыл рот. Афанасию всегда нравился этот эффект его силы. Кровь колдуна, как он сам называл свою способность, всегда действовала на чертей безотказно и производила неизгладимое впечатление.

— Рот закрой и слушай внимательно, — велел колдун, — по этим правилам ты будешь жить ближайшие… много лет.