— Неверно?! А как, черт побери, я могу это истолковать?! Мой сын пытает беспомощное, зависящее от него существо… мне в страшном сне такого бы не приснилось… Ты чудовище, Аркадий! Ты понимаешь это?

Аркадий поднялся на ноги.

— Отец, выслушайте меня. Я не пытал, я… — он пытался подобрать подходящее слово, — я его препарировал. Изучал.

— Изучал?! Это ты хочешь сказать в свое оправдание? Колдуны учатся по книгам! У тебя их полно, я отдал тебе все свои и покупал новейшие атласы!

— Этого нет в книгах… — произнес сын, в качестве подтверждения указывая на стол, на котором действительно лежал открытый анатомический атлас. Похоже, Аркадий уже совершенно успокоился и взял себя в руки. Потому что заговорил уверенно:

— Я сравнивал, вот, смотрите, — он схватил книжку, и из нее выпало несколько фотоснимков, сделанных ранее. Одного взгляда на них хватило, чтобы ком тошноты застрял у Филиппа Артемьевича в горле.

— Ты что же… вообразил себя ученым, сопляк? — он почувствовал, как от ярости у него заполыхали щеки. — Ты хоть понимаешь, что ты творишь?.. Это… это не игрушки!

Аркадий слегка сдвинул брови.

— В Академии мы уже препарировали лягушек и крыс. На следующий год нас начнут пускать в прозекторскую. Вы, наверное, забыли…

— Лягушки, крысы и трупы не чувствуют боли!

На лице сына вдруг мелькнула ехидная ухмылка.

— Да… вы и правда учились по книжкам, отец…

Такой откровенной дерзости Филипп Артемьевич уже не выдержал. Он наотмашь ударил сына по ухмыляющемуся лицу, и тот отлетел в сторону — все же Аркадий, несмотря на свою наглость, оставался всего лишь худощавым подростком. Попадала с полок и зазвенела стеклянная посуда. Аркадий же весьма быстро восстановил равновесие. Ухмылка с его лица не исчезла, и только стала шире. Он вытер тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы.

— Наш научный спор становится жарким, — спокойно заметил он.

Филипп Артемьевич шагнул вперед, занося руку для очередного удара. И внезапно почувствовал, что опустить ее не может — на запястье крепко сомкнулись пальцы Анонимуса.

— Что? — с удивлением он повернулся к фамильяру. Тот, даже несмотря на то что раны уже частично смогли зажить, выглядел довольно жутко. Один глаз успел восстановиться полностью, а второй смотрел на хозяина из пустой глазницы, и от этого вид фамильяр имел довольно угрожающий. Филипп Артемьевич судорожно сглотнул.

— А ну-ка отпусти, — тем не менее уверенным тоном велел он.

— Прошу прощения, — с некоторым трудом проговорил фамильяр, но руки не разжал.

— Отпусти!

— Ваше сиятельство, я не могу позволить вам причинить вред молодому хозяину.

Филипп Артемьевич второй раз за вечер утратил дар речи. Он посмотрел на черта, потом на сына и почувствовал, как холодные струйки пота стекают ему за ворот халата. На лице сына появилось выражение такого высокомерного восторга, что никаких сомнений насчет того, что сейчас произошло, у Филиппа Артемьевича не осталось.

Фамильяр. Сын перехватил управление фамильяром, подчинив его себе.

— Как ты посмел?.. — выдохнул он в лицо Аркадию.

— Я ничего не делал, — замотал головой тот, — это произошло само по себе.

Что же… может быть, этот ненормальный и не врал. Судя по фото, он проделывал свои отвратительные опыты уже не в первый раз. Чтобы скрыть их от отца и матери, однозначно приходилось давать Анонимусу немало своей крови.

Но все равно… перехватить управление даже без обряда…

— Отпусти, — еще раз приказал Филипп Артемьевич Анонимусу, и тот, к его удивлению, послушался. Но, шагнув вперед, встал между бывшим хозяином и Аркадием.

Филипп Артемьевич, не глядя более на участников отвратительной сцены, вышел из комнаты. То, что произошло, отдавало настоящей катастрофой. Если колдун и спал ночью, то урывками и совершенно этого не помнил. Но к утру решение было принято. И озвучил его Филипп Артемьевич прямо за завтраком:

— Завтра с утра, Аркадий, ты возвращаешься в Академию.

— Но отец! — запротестовал сын. — Вы даже не выслушали меня! Не хочу я никуда уезжать, это мой дом!

— Пока еще это мой дом, — жестко сказал Филипп Артемьевич и покосился на Анонимуса. Тот невозмутимой статуей стоял с подносом возле стола. Филипп Артемьевич был очень зол на фамильяра. Но с ним вопрос он решит позже.

— Филипп? — супруга отложила столовые приборы и посмотрела недоуменно. — Филипп, что происходит? Аркаша никуда не поедет, у него каникулы, он должен отдохнуть перед экзаменами!

— Отдохнет в Академии. И там же будет… учиться, — сделал Филипп Артемьевич нарочно паузу и перевел взгляд с жены на сына. — Ты понял?

— Понял, — буркнул тот и уставился в тарелку. Филипп Артемьевич ожидал, что Аркадий будет спорить, но тот молча доел завтрак и вышел из столовой.

— Филипп, вы мне объясните, что случилось? Аркаша в чем-то провинился? — супруга его в покое оставлять не собиралась.