— Браво! Браво, ваше сиятельство! Браво, Афанасий Васильевич! Слава Канцелярии!

За ним последовали сначала жиденькие, а потом все более и более бурные аплодисменты.

Афанасий скосил глаза — дымная пелена уже спала и дышать стало легче, гарь от елки и занавесок уже почти вышла через разбитые окна и дыру в стене. Его сиятельство, стоя спиной, раскланивался. Роскошный камзол его оказался почти совершенно разорван сзади и с боков, видимо, именно туда впивались когти Владимира, когда черт нес графа наружу. Что же, новый начальник не сплоховал и вполне заслужил аплодисменты. А граф, видя, что гости стали приходить в себя и кое-кто даже потянулся к уцелевшим столам, чтобы запить вином пережитый страх, повернулся к Афанасию. И воскликнул:

— Чародея! Кто-нибудь, немедленно позовите моего чародея!

И добавил уже тише, склонившись к колдуну:

— Как ты, голубчик?

— Ничего, жить буду, — постарался улыбнуться Афанасий, — не нужно чародея.

Владимир убрал с его лба руку, которую держал там с момента, как подхватил хозяина под руки, накачивая его энергией.

— Я бы лучше коньяку.

— Коньяк… ах да, чуть не забыл, — граф подошел к своему фамильяру и отвесил звонкую затрещину.

— Где ж тебя носило? — осведомился он. — Чужой черт мне жизнь спас! Сожрали бы меня, если бы не ум да расторопность моих колдунов.

— Так я… за коньяком, по вашему приказу, в подвал…

Пойманная чертовка в его руках в ярости грызла дубовый паркет и бешено вращала глазами. Владимир не сводил с нее взгляда.

Граф отвесил своему черту еще одну оплеуху.

— Коньяк-то не грохнул, болван?

— Никак нет, ваше сиятельство, — испуганно отрапортовал черт, — как можно, ваше сиятельство!

— Ну и славно, — граф повернулся к Афанасию:

— Видали? Вот подлюка-то… верно время рассчитала, как раз когда я Порфирия вниз отправил. Что же это за тварина? Ну ничего, выбьем из чертовки, запоет у нас эта птичка. Порфирий. Тащи ее в клетку. Да запри как следует. Эх… кого бы за коньяком-то послать.

— Так… черта моего, Иннокентия, — рядом образовался Резников, — умный, исполнительный, аккуратный черт. Доставит в лучшем виде!

— Что черт у тебя хороший, вижу, да и ты молодец, — граф хлопнул Резникова по плечу, — как вы, братцы, догадались о том, что меня порешить хотят? Я-то, как этот клювастый меня сцапал, — он указал на Владимира, — чуть Богу душу не отдал. А потом вдруг меня словно бы осенило, узнал шельмеца! Недавно ведь смотр был. А второй наш казенный черт, выходит, с поганкой этой сцепился. Да-а, мало вас сегодня наградили, братцы. Заслуживаете вы орден, не меньше. Похлопочу, обязательно похлопочу! А пока пусть, и правда что, черт в подвал за коньяком сбегает. Я бы тоже… нервишки-то поправил.

Он опустил руку, и порванный рукав съехал вниз, открыв взору кружевную рубашку. Совершенно целую. Надо же, как аккуратно ухватил начальство Владимир. Не поцарапал даже.

А его сиятельство оглядел залу:

— Ну, поймаю мерзавца, заставлю собственными руками тут все отстроить, прежде чем вздерну, — он вздохнул. — Схожу-ка я переоденусь да раздам указания, чтобы дорогих гостей проводили с почестями. А потом расскажете мне, как дело раскрыли.

Проводив взглядом его сиятельство, Резников посмотрел на Афанасия и, немного похлопав глазами, спросил:

— Так это… что произошло-то?

Афанасий протянул руку, и черт помог ему подняться на ноги. Вроде уже не шатало, осталось дождаться коньяка.

— Чертовку эту я заприметил и приказал следить. А в остальном, мне и самому любопытно, — пробормотал он и обратился к Владимиру:

— А ну-ка, ответь мне, чертяка, я же тебе велел на месте сидеть. Пошто ослушался?

Черт опустил башку, но ответил четко:

— Казенному черту, ежели он видит, что люди в беде и дело срочное, можно не спрашивать разрешения, чтобы не терять времени. А действовать на свое, чертячье, усмотрение. Так вы учили меня, хозяин.

— А молодец! Все правильно понял. Казенный черт должен немедля вмешаться. Как и государев колдун. Верно? — Афанасий подмигнул Резникову.

— В-верно, — подтвердил тот, но без особой уверенности. Видимо, считал, что позволять чертяке действовать на свое усмотрение — не лучшее решение. И такой крамоле своего черта не учил.

Иннокентий как раз появился с бочонком.

— О, основательная баклажка, — одобрил Афанасий. — А теперь принеси бокалы. И чего-нибудь похарчить. А потом собери, что в зале осталось. Будет и вам с Владимиром угощение.

Иннокентий коротко кивнул и исчез. А Афанасий продолжил допрос своего чертяки:

— Как понял, что люди в опасности?

— Я глаз с девицы не сводил. И сразу, когда она амулет сдернула, к ней бросился.

— А как сообразил, что его сиятельство спасать надо?

— А я его и не спасал, — равнодушно ответил Владимир.

— О? А зачем потащил? Неужто сожрать собирался? — рассмеялся Афанасий, а Резников от таких разговоров икнул и сделался по цвету похожим на поваленную елку.