— Кто там? — настороженно спросила она.

— Это я! Петька! Ну, сосед ваш. Откройте пожалуйста!

Голос мальчишки звучал хрипло и надрывно. В нем чувствовались слезы. Маргарита открыла дверь, и Петька влетел в прихожую так, будто за ним гнались черти. Маргарита тотчас же захлопнула дверь, мало ли что. Вдруг парня преследуют бандиты или маньяк. Книги про маньяков она тоже очень любила.

Это и правда оказался Петька, старший сын Екатерины, соседки. Та часто за небольшую плату помогала Маргарите с уборкой. Уследить за двумя домами не так уж просто, поэтому Маргарите не было жалко отдавать небольшую часть своей весьма приличной зарплаты соседке за помощь, тем более что та родила второго сынишку два года назад и сидела дома. А деньги для их семьи точно не были лишними.

А Маргарите с мужем уже и не надо было много. Разве что будущему внуку подарки покупать.

Выглядел Петька испуганным, глаза опухли, лицо мокрое от слез. Присмотревшись, Маргарита к ужасу своему увидела, что и руки мальчика, и его ноги покрыты красными припухлыми полосками, а кое-где и виднелись ссадины, из которых сочилась кровь.

— Ну-ка подойди, — велела она Петьке. Он шмыгнул носом и послушно подошел. Она задрала майку — и верно, вся спина мальчишки так же была исполосована ремнем.

Не было никаких сомнений в том, кто избил Петьку. На мальчишке были надеты обычная майка и шорты — одежда однозначно домашняя, совершенно не годящаяся для прогулок по улице в феврале. Да и не порют уличные хулиганы мальчишек ремнем.

Но не успела она задать закономерный вопрос, как в дверь снова постучали.

— Кто там? — поджав губы, спросила Маргарита, хотя уже знала ответ.

— Не открывайте, тетя Марго, прибьет… ей Богу, прибьет…

— Не бойся, — сказала Маргарита и повернулась к двери.

— Маргарита Вячеславовна, откройте дверь, пожалуйста, — голос соседа звучал весьма раздраженно.

— Чтобы ты мог продолжить? Еще чего. Проспись, Гриша, потом говорить будем. Когда Катя вернется.

— Да я не пил, вы что… трезв как стеклышко. Вы просто не знаете, что этот паршивец натворил!

— Что бы он ни натворил, ему двенадцать лет. Пороть, Гриша, надо тебя. Всю спину мальчонке исполосовал, ирод. Отойди от двери, от греха! — повысила она голос.

— Откройте, говорю! — в голосе соседа послышались угроза и как будто… страх. — Иначе я… — он замялся, не зная, что сказать дальше. Но Маргарита дополнила сама:

— Иначе что? Дверь сломаешь и меня ремнем отхлещешь? Иди домой, Гриша. Катя придет, поговорю с ней. А то полицию сейчас вызову! — пригрозила она.

Полиция, видимо, напугала соседа. Из коридора послышались шаркающие шаги: похоже Григорий тоже выскочил на площадку в домашних тапках. Затем громко хлопнула дверь.

— Ну вот, он ушел, — Маргарита повернулась к вжавшемуся в угол между стеной и шкафом Петьке. — Ремнем бил?

— Да-а, — всхлипнув, протянул мальчик, — с пряжкой.

Это и так видно было по ссадинам. Маргарита только вздохнула.

— Что же такого ты натворил? Вроде и не слышала я, чтобы папка твой так тебя наказывал. Раньше-то бил?

— Если двойка в четверти… или пожаловались в школе… ключ когда потерял… не так… и не пряжкой, и не делал я ничего-о-о, — мальчик снова начал всхлипывать. Полоски на ногах опухали всё сильнее и начали наливаться синевой.

— Пойдем, намажу тебе ссадины. А ты расскажешь, что натворил.

— Да ничего-о-о! — снова затянул Петька. — Я не знаю, где он! Не трогал, не видел даже!

— Да кто он-то? — спросила Маргарита, доставая из тумбочки мазь.

— Пистолет дедушкин! Я не брал, клянусь! — мальчишка вдруг снова разрыдался и начал повторять: — А папа не верит, не верит! А я не виноват!

— Так, подожди. Не реви, рассказывай толком. Какой такой пистолет? — она зачерпнула мазь и начала густо смазывать руки Петьки, пострадавшие больше всего — видимо, ими он закрывался от ремня.

— Дедушкин, наградной. В сейфе у папы лежал. А я знаю, как сейф этот открывается, да? Чего сразу я-то?! — сквозь слезы сбивчиво принялся рассказывать мальчик. — Я вообще вчера на катке весь день был! Пришел — уже и мама дома с Димкой, и папа! Когда бы я его взял? Ну когда? Не брал я! — лицо Петьки снова сморщилось, и стало понятно, что рыдал он не столько от боли, сколько от обиды за проявленную в его адрес несправедливость. И Маргарита сразу решила, что Петька не врет.

Она вспомнила, как говорит в таких случаях Гермес Аркадьевич, и приняла важный и серьезный вид.

— Выходит, — подражая сыщику, произнесла она, — из сейфа пропал наградной пистолет твоего деда? А отец считает, что его взял ты. А ты не брал? Так?

— Ну да… я сто раз говорил, что не брал, не видел. Нет, ну видел, но на той неделе — папа деньги из сейфа доставал, я попросил подержать. Он всегда разрешает! Патронов внутри нет. Ну и всё! Больше я не видел. И сейф не открывал, он же на замке!