Вот же он, душегуб… За дверью. Но неужели хозяина никак не спасти?..

Хлопнула рама: чертовка отправилась выполнять приказ…

И тут Владимир понял, что должен делать. Разве станет демон выполнять приказы умершего хозяина? И даже если чертовка служит князю не за страх, а за совесть, как служил сам Владимир, то и тогда, потеряв хозяина, она вернется, чтобы прикончить убийцу. Подождав пару мгновений, Владимир ударил по двери, вышибая ее, и появился перед лицом ошарашенного князя. Тот от удивления вскочил и уронил недопитую чашку. Но тут же на его лицо вернулось спокойствие, и появилась улыбка.

— Ох и жук навозный ты, Афонька… Умный, как дьявол… неужто разгадал? И черта прислал подслушивать?

Куракин слегка приподнял руки и вытянул их перед собой.

— Смотри, черт, сдаюся я. Арестовывай и вези в Канцелярию, как велено. Все расскажу без утайки.

Князь поступал правильно. Подозреваемого, если он не сопротивляется, а тем более находится в высоком дворянском звании, канцелярским чертям жрать строго запрещалось. Наказание за это назначали настолько лютое, что даже самые дерзкие черти боялись. Смертное истязание. Долгая и ужасная пытка, выжить после которой черт никак не мог.

Но Владимир не стал об этом думать, и колебаться тоже не стал. Чертовка убьет хозяина, а князь лишь тянет время, ждет, когда появится фамильяр. Поэтому Владимир сорвал с шеи амулет и высвободил демонический облик. Раздался истошный вопль и мгновенно затих, щелкнула пасть. И тут же вдалеке заревела чертовка. Сила от крови проглоченного колдуна распирала Владимира, и он метнулся к окну, вынося и стекло, и раму. В сражении ему не победить. Но в скорости он способен с Настасьей потягаться.

Заложив крутой вираж над дворцом, Владимир рванул к зданию Канцелярии. Рев раздался ближе.

Чертовка гналась за ним, а значит, оставила Афанасия Васильевича в покое. Получилось! Владимир успокоился и прибавил скорость. Надо успеть предупредить чертей Канцелярии, что демонессу следует брать живой.

Враг, несмотря на обретенную Владимиром кратковременную силу, настигал. А когда показалась знакомая крыша, Владимир понял — не успеть. Придется принять бой. Он резко развернулся и понесся на противника, за доли секунды сократив расстояние. И оказавшись в зоне дистанционной атаки, ударил льдом. От неожиданности чертовка не успела увернуться.

Но надолго задержать ее не удалось. Почти сразу возле самого уха клацнули мощные челюсти, и огромная лошадиная голова появилась прямо перед клювастой волчьей мордой. Пасть, полная острых зубов, открылась, и темное облако заклубилось внутри. И тут же понеслось в сторону попытавшегося разорвать дистанцию Владимира.

Но вдруг что-то полыхнуло, на мгновение ослепив и отбросив назад, и когда зрение вернулось, Владимир увидел, что дистанционное оружие чертовки летит прямо в нее, а между противниками в воздухе завис лебедь.

«Надо взять ее живой», — передал он Иннокентию.

«Исполняю», — прозвучало в голове в ответ, и Владимир бросился на врага, вцепляясь в пестрое крыло лошадиной химеры.

Снизу послышались крики, и один за другим появились черти Канцелярии: их колдуны наконец-то сообразили, что происходит.

«Живой, брать живой», — командовал Владимир.

В конце концов, израненная чертовка рухнула на землю. Владимир опустился рядом и принял человеческий облик.

— Я должен сделать срочный доклад его сиятельству, господин колдун, — сказал он Якову Зуеву, ошарашенно наблюдающему, как его черт, вместе с Иннокентием прижимают к земле бьющуюся чертовку.

— Да-да… Клетку… Срочно надо клетку, — пробормотал тот и пошел к дверям. Владимир направился за ним. Больше всего ему сейчас хотелось в тепло.

Несколько часов Афанасий подпрыгивал как на иголках: знал, что чертяка кого-то сожрал. Собравшись с силами, он сумел-таки подняться, кое-как оделся и уже собрался ковылять в Канцелярию, когда явился чародей Петр. Он-то и рассказал, что Владимир сидит в клетке в подвале, и сожрал он ни много ни мало, а князя Куракина. Почему, чародей не знал. Но Афанасий не сомневался, что Владимир не стал бы жрать подозреваемого без веской причины. Поэтому потребовал от чародея повышающий силы отвар и проводить до Канцелярии. Но Петр наотрез отказался, сказав, что греха на душу за помершего от перенапряжения сил колдуна не возьмет.

Когда он ушел, Афанасий, держась за стены, вышел на лестницу и уже одолел первые ступени, когда увидел дворника Семена, который почему-то поднимался наверх спиной вперед и при этом непрестанно кланялся и лебезил. За ним по лестнице важно шествовал его сиятельство в сопровождении писаря и колдуна Резникова с чертом. Увидев Афанасия, граф всполошился и велел Резникову срочно доставить беглеца в дом и усадить в кресло. Что Резников и Иннокентий немедленно и проделали.

Афанасий вновь оказался в своей гостиной, и начальник торжественно обнял и трижды облобызал его, называя не иначе как «избавителем от смертельной напасти», но глаза графа бегали. А скромно ожидающая за спиной свита без околичностей намекала, что последствия поступка Владимира не заставили себя долго ждать.