— Где мой черт? — хрипло спросил колдун, окончательно открывая глаза.

И увидел за спиной чародея знакомую дверь в гостиную. Выходит, он лежит в собственной спальне.

— Очнулись, Афанасий Васильевич, радость-то какая. За дровами ваш черт убег, печку натапливает. Тепло вам сейчас надобно, шутка ли, за окошком вороны на лету замерзают. Пусть вы и не долго на снегу пролежали…

— Не сожрал, значит… — пробормотал Афанасий, — домой принес.

— И не только принес, а сразу же за мной примчался. Стучал так, что едва дверь не вышиб, я уже и ложиться собирался. А тут он. Очень предан вам черт, цените его.

— Ценю, — Афанасий протянул руку к раскалывающейся голове. — Что там?

— Ссадина и огромный шишак сзади. Хороший я вам знак затворения поставил, а? — Петр подмигнул.

— Да… кровь-то… и правда мигом застыла.

— Ну-у… — протянул чародей, — еще повезло, что морозище такой. Хотя как сказать. Вам бы вот что сейчас, пить горячего побольше да лежать. А то не дай Бог застудились. Давайте-ка мы вас еще посмотрим.

Чародей откинул одеяло и коснулся груди.

Афанасий поморщился.

— Я так и думал. Синяки. И ребра либо ушибли сильно, либо сломали. И живот… — чародей провел ладонью вниз, и Афанасий почувствовал сильное тепло, исходящее от его рук.

— Мне показалось, что там что-то лопнуло, — колдун выдавил из себя вялую улыбку. Петр озабоченно кивнул.

— Велите этой ночью черту своему дежурить у постели, — сказал он. — А завтра по нужде сходите, и пусть он все мне принесет.

— Если не помру до утра, — усмехнулся Афанасий.

— Не помрете, — заверил чародей, — куда вам сейчас помирать. Полежите с недельку и будете как новенький.

Афанасий нахмурился. «Неделя… за неделю начальника десять раз сожрать успеют, и следов не останется».

Сомнений не было: те, кому «велели» напасть на следователя, связаны с делом. Несостоявшиеся убийцы — не колдуны, и с колдунами дело иметь не привыкли. Колдунов обычно душат удавкой, но дело это хлопотное — убить колдуна, особенно боевого, не так-то просто. Хотя эти ребята оказались весьма сноровистые, и цели своей почти достигли. Если бы не случайность…

Чародей поднялся со стула.

— Оставлю вас, Афанасий Васильевич, время позднее.

— Сердечно благодарю… — Афанасий закашлялся.

Когда дверь захлопнулась, он едва слышно позвал:

— Чертяка!

Тот немедля появился возле кровати, опустился на колени и принялся озабоченно разглядывать хозяина. Нарушение правил, но у Афанасия не было ни сил, ни желания ругать черта.

— Велено вам повязку менять, как нагреется. И воды давать теплой, но не горячей. Я варю, скоро готово будет, — отчитался он.

Афанасий покосился на дверь в гостиную, а черт, неожиданно склонившись к самому полу, воскликнул:

— Шубу вашу, хозяин, я спас! Но пострадала она изрядно… за что готов понести заслуженное наказание…

— Шубу? — Афанасий рассмеялся, но снова закашлял. — Шубу? Ох, дурья твоя голова. Скажи лучше, почему не сожрал?

— Так сожрал же! — видя, что хозяин не сердится, радостно заверил его чертяка.

— Погоди… — Афанасий осекся, поняв, что за крики он слышал. — …А меня?

— А вас не успел. Вы кровь затворили, запах ослаб. Сперва-то, конечно, у меня все помутилось. Такой голод накатил, свет застил. Я уже совсем было к вам подлетал. Но вдруг стало легче, и я увидел, что бегут из подворотни людишки с дубинками, виду самого разбойничьего. И тащит один из них шубу вашего благородия. Тут меня снова ярость разобрала, и я сразу на них бросился.

— И ты их всех сожрал?

— Всех, — черт посмотрел настороженно, испугался, что совершил какую-то ошибку, — и убегающих, и тех двоих, что вы порешили. Хоть они уже дохлые были. А потом к вам уже кинулся, хотел шубу показать.

— Далась тебе эта шуба…

— Так сами же сказали, хозяин, — тихо, словно оправдываясь, проговорил черт, — ежели что с шубой случится, порву ее или запачкаю, три шкуры с меня спустите. Дорога она вам, значится.

— Дорога, чертяка, ух как она мне дорога, — Афанасий протянул руку и потрепал склоненную голову. — За шубой, значит, ты кинулся, вместо того, чтобы, пользуясь моей слабостью, сожрать и освободиться. Выходит… жизнь мне спас не только чародей Петр, а еще и шуба. Не зря я не торговался, — он снова едва слышно рассмеялся. — Вот что. Неси воду и новую повязку. Да тащи свой тюфяк с одеялом. Лечить меня ночью будешь. А утром расскажешь, что узнал от этих… шубокрадов.

Глава 10. Виновный (Афанасий. Заговор. Часть 3)

К радости Афанасия, он не просто не помер к утру, но и, проснувшись, сумел сесть на кровати, пусть и не без помощи черта. Голова трещала нещадно, чертячья физиономия расплывалась перед глазами. Но вскоре прояснилось. Опустив ноги на пол, Афанасий глубоко вздохнул.

Черт исчез из поля видимости, но тут же появился, держа в руках ночной горшок.

— Это еще что? — недовольно вопросил Афанасий.