Она неожиданно тормозит.

Поджимает губу.

Пользуюсь случаем, захлопываю дверцу машины.

Забираюсь в поисковик, потому что, в отличие от столицы, здесь мне известен далеко не каждый угол. Но такую информацию найти не сложно — она на поверхности и в целом отзывы по работе разных частных медицинских учреждений плюс-минус соответствуют действительности. А если Лори понадобится какая-то экстренная помощь — я всегда могу достать частный борт и переправить ее хоть на другой конец земного шарика, к антиподам.

Клиника, как оказывается, как раз неподалеку.

Прыгаю за руль, забиваю в навигатор координаты. Краем уха слышу, как Лори по телефону отпускает водителя и та здоровенная черная тачка возле подъезда, на которую я сразу обратил внимание, трогается с места.

Чертовски приятно, что она помнит мои уроки и продолжает выбирать надежные большие машины.

До больницы мы едем в полной тишине, не сказав друг другу ни слова.

Внутри передаю ее заботам дежурных медсестре и провожу маленькую профилактическую беседу с врачом, давая понять, что даже в их заведении «не для всех», этой пациентке нужно уделить особое внимание.

— Она в положении, — эти слова режут мне язык, но их нужно произнести.

— Какой срок?

Я рассеянно пожимаю плечами и доктор, уверив, что она в надежных руках, уходит, оставив меня наедине со светло-серыми стенами и впервые за много месяцев (а может и лет), полным хаосом в голове.

— Может, кофе? — всплывает поблизости высокая женщина средних лет, и протягивает мне стаканчик кофе из автомата.

— Я уже перевыполнил на сегодня свою норму по кофеину.

Пока она с любопытством меня рассматривает, интересуюсь, где тут у них туалет и поскорее уношу ноги оттуда, где поблизости слишком много ходячих и разговаривающих раздражителей.

Запираюсь внутри.

Несколько долгих секунд просто пялюсь на свое отражение в зеркале.

— Дыши, блядь, — приказываю своему непослушному сердцу, которое в эту минуту просто пиздец, как корежит.

Это не та боль, при первых признаков которой нужно срочно бежать к кардиологу или лететь к моему израильскому «крестному отцу».

Это как будто кто-то взял мое перешитое и заштопанное сердце в тиски и начал убийственно медленно сжимать. Я почувствовал ее через секунду после того, как увидел, какими глазами моя обезьянка смотрела на Авдеева. А когда оказалось, что Лори беременна — невидимые безжалостные руки сделали первый поворот винта.

Это просто… беременность. Просто ее совершенно приспособленные для этого женские органы выполнили свою функцию.

— Это просто ребенок от другого мужика, — говорю свистящим шепотом своему отражению в зеркале, и облачко пара, вырвавшееся из моего рта, оставляет матовое пятно на глянцевой поверхности. — Это просто ребенок другого мужика в моей Лори…

Мои тормоза обрываются.

Здравомыслящая часть меня просто перестает существовать, когда я с размаху тараню кулаком рожу того придурка в отражении. Снова и снова, потом уже с двух рук, пока паутина трещин не превращает моего зеркального близнеца — в тысячу копий. Но не останавливаюсь даже когда осколки врезаются в кожу и разлетаются по сторонам вместе с брызгами крови.

Понятия не имею, сколько времени меня так жестко рвет, но когда в голову постепенно возвращается способность соображать, первым делом сую окровавленные кулаки под ледяную воду в полную осколков раковину.

Пальцы не дрожат.

Боли нет. Точнее, она есть, но даже не чувствуется, потому что все перекрывает Армагеддон в башке и в груди.

Моя Лори.

Чей-то ребенок в ней.

Хотя, блядь, я даже догадываюсь, чей.

Я ее знаю как облупленную, как самого себя. Хуй его знает, как так получается, что она не врет, когда говорит, что не трахается с Авдеевым, но я почти уверен — ребенок его. И уверен, что он ни хуя об этом не знает.

Eбаный сюр — Авдеев воспитывает мою дочь, ни хуя не зная, что она от меня (скорее всего, дела обстоят именно так, не для того же Рогожкина пыталась от меня избавиться), а моя Лори каким-то образом залетела от него.

— Эй! — кто-то настойчиво стучит в дверь. — У вам там все в порядке?!

Отрываю сразу несколько бумажных полотенец, наспех промокаю кровь с разбитых пальцев, прокручиваю защелку и выхожу. Рядом трется та сама медсестра со стаканчиком дерьмового кофе. Смотрит на меня перепуганными глазами и, заикаясь, предлагает обработать руки.

— Это просто царапины, — отмахиваюсь от ее помощи. Я уже спустил пар. Как минимум на какое-то время моя башка снова может соображать. — Где моя девушка? Ее уже осмотрели? Что сказал врач?

— Она там, — кивает за спину в коридор, как будто выход из него ведет прямо к Лори. — В смотровой. Доктор… вас искал.

Попетляв немного по коридору, натыкаюсь на того самого врача. Его глаза лезут на лоб, когда он видит мои руки, так что приходится сослаться на тяжелый день и компенсацию ущерба. Жаль, что мы живем в мире, что эта магическая фраза моментально всех успокаивает, решает все проблемы и нивелирует абсолютно любую дичь.