— Я не говорю по-корейски, — единственное, что в состоянии сгенерировать мой уставший мозг.

— Ты можешь послать его на хуй на любом другом известном тебе языке. Думаю, — он изображает задумчивость, — это звучит примерно одинаково на всех языках. В крайнем случае, скажи ему: «Фак ю, Спилберг».

Я непроизвольно булькаю от смеха и тут же стыдливо втягиваю губы в рот.

— Пять минут, Лори, — подмигивает Дима. — А ты пока подумай, что хочешь на ужин.

Он выходит — и фешенебельная роскошная палата, обставленная по последнему слову медицинской техники, вдруг становится максимально неуютной и холодной. Верчу головой, наивно надеясь найти хотя бы что-то, отдаленно напоминающее градусник, и убедить, что не схожу с ума и с появлением Шутова теплеет не только у меня в груди, но ничего такого и близко нет.

Спускаю ноги на пол, чтобы пройтись хотя бы до окна и обратно, и размять затекшие икры, но внимание переключается на странный гудящий звук. Засовываю руку в сумку, наощупь нахожу телефон.

На экране — номер Авдеева. Он не подписан даже здесь, но я последние цифры уже на память выучила.

Секунду держу палец над кнопкой ответ, а потом решительно нажимаю на красный крестик.

Захожу в сообщения, чтобы написать ему какую-то едкую гадость, и вдруг обнаруживаю там несколько свежих сообщений от него.

Абонент ****7471: Ты в больнице? Тебя осмотрел врач?

Абонент ****7471: Ответь хоть что-нибудь.

Абонент ****7471: Возьми трубку. Пожалуйста.

Абонент ****7471: Не ответишь — поднимаю на уши всех.

Мои пальцы стремительно, без участия в этом процессе мозга, набирают ему длинный и ни грамма не деликатный пасквиль на тему того, что его мои дела вообще никак не должны интересовать. Через секунду, когда на мой шипящий от обиды мозг капает грамм здравомыслия, убираю все ругательные слова. Еще через минуту сокращаю сообщение до трех строчек. И еще. Пока в окне отправленного не появляется короткая сухая фраза: «Я в порядке, звонить мне не нужно».

Через секунду трусливо тянусь, чтобы удалить этот казенный тон, но поздно — он уже прочитал.

Все правильно. Все хорошо. Мы не любовники, не друзья и уже даже не партнеры.

Мы — чужие. Нет необходимости поддерживать эту связь.

Абонент ****7471: Совсем забыл, что Твое Величество нельзя беспокоить без письменного разрешения.

Абонент ****7471: Ты не отвечала три часа. Учитывая состояние, в котором я видел тебя в последний раз, логично, что у меня был повод для беспокойства.

Я: Лучше удали эти сообщения, пока твой «повод для беспокойства» не спалил тебя за перепиской с другой женщиной.

Я написала это не для него — это для себя самой. Страховка. Огромный красный знак «СТОП».

Абонент ****7471: Пришли мне фото своего паспорта.

Я: Собираешься бросить мои скромны пару «лимонов» на мусорку своей финансовой империи?

Абонент ****7471: Хочу убедиться, что тебе точно больше шестнадцати. Детский сад, ей-богу.

Я: Обычно для этого просят нюдсы, а не документ с местом регистрации.

Абонент ****7471: Я перестал дрочить на голые картинки и порно еще лет в семнадцать, Валерия.

Нужно переключить тему, потому что с каждой новым сообщением я только все больше загоняю себя в угол. Вывести разговор на безопасную дорогу, обсудить все, что нам осталось обсудить, закрыть все гештальты.

Сжечь все мосты.

Убить всех бабочек в животе.

Я: Как Марина и Стася?

Абонент ****7471: Есть нюансы, но в целом все хорошо. Я твой должник, Валерия.

Я бы очень удивилась, если бы он вдруг начал расписывать все подробности состояния Марины — он и раньше ясно дал понять, что со мной обсуждать ее не будет. Уверена, что это в целом его жизненное кредо — никогда, нигде и ни с кем не обсуждать свою личную жизнь. По этой же причине он не спросил про Шутова. Хотя мог бы воспользоваться ситуацией и разведать обстановку, попытавшись вытащить из меня, например, что он делал у Марины в квартире. Вряд ли за эти несколько часов они успели стукнуться лбами и выяснить отношения. Но это же Авдеев, он предпочитает играть по-честному. По крайней мере — начинает с этого, а там уже как пойдет.

Я прикусываю палец, пытаясь отделаться от следующей реплики, которую должна написать. Кажется, что сейчас в этом уже нет никакого смысла. Но я ведь пообещала себе жечь все мосты и закрыть незакрытые разговоры?

Я: Прости, что не поверила про Марину и … остальное. Она все рассказала. Выпила и у нее развязался язык.

Абонент ****7471: Проехали.

Абонент ****7471: В какой ты больнице? Тебе что-то нужно?