Сейчас я как будто проживаю дежавю, только вместо трахательного загула — три операции, реабилитация и работа. Много работы.

Мой СЛИ-бот хотят все.

Сублимированная личность.

Новое слово и развитии искусственного интеллекта. То, что я создавал как помощника для моей маленькой обезьянки, чтобы ей было не так тяжело переваривать мою смерть, неожиданно оказалось прорывом века. В тоге и я не сдох, и мои доходы взлетели практически до небес. Правда, теперь все это приходится прятать под другим именем и другим логотипом. И даже «лицо» у всего этого богатства теперь другое, для отвода глаз и чтобы до поры до времени сохранять инкогнито. Официально, Дмитрий Шутов продал свою долю акций в «IT» еще год назад (я подписал ту бумажку накануне первой операции, когда думал, что у меня практически нет шансов проснуться после нее) и с тех пор никто не знает, где он и чем занимается. А после того, как я открыл глаза, увидел довольную рожу моего хирурга и его слова: «У вас очень ответственный ангел-хранитель, Дмитрий», я понял, что готов «родиться» заново. И так на свет появился Алекс Бёрги — мой цифровой аватар, созданная с нуля сублимированная личность, существующая полностью на мощностях моих разработок. Алекс швейцарец, обожает путешествовать и никогда подолгу не засиживается на одном месте. В целом, абсолютно нормальное в наше время явление, особенно среди молодых и сваренных вкрутую, так что никого не удивляет, что тридцати семилетний миллиардер и предпочитает держать контакт по видеосвязи.

О том, что «Алекс» не существует в реальности, знает только ограниченный круг людей из шести человек, включая меня. И если вдруг у кого-то из них однажды, совершенно случайно, развяжется язык, количество обрушившихся на него судебных исков, сроков и побочных издержек унаследуют даже его правнуки.

Раз уж начинать новую жизнь — то полностью с чистого листа.

— Дмитрий Викторович? — подношу телефон к уху, пока иду до машины. В трубке преувеличенно радостный голос Енина — моего «жучилу», знающего где, что и как предложить. — «Foundation» согласились со всеми условиями, хотят подписывать контракт.

— Отлично. Дорисуй в конце итоговой суммы еще один ноль. — Запрыгиваю в салон своего кабриолета, врубаю мотор и музыку погромче.

— Нехило так, — хмыкает Енин.

— Это процент за выебоны. Когда подпишут — скинь мне скан. Распечатаю и подотру ним задницу.

Кладу трубку, еду прямиком в отель, хватаю сумку — и в аэропорт.

У меня собственный борт, перелет до Лондона занимает несколько часов.

И снова в машину — в подогнанный прямо к трапу массивный черный «Ровер».

Полгода назад, после второй операции, когда стало понятно, что у меня плюс-минус неплохие шансы не сдохнуть, я купил апартаменты неподалеку от той улицы, на которой снимала квартиру Лори. Конечно, она уже давно переехала — из пасмурного Лондона в свой любимый город у моря, но мне тупо хотелось гулять по тем же улицам, где гуляла она, ходить пить кофе в те же кафе, смотреть фильмы в том же небольшом кинотеатре. Я так долго и пристально следил за ее жизнью, что все эти мелочи вгрызлись в меня на уровне подсознания.

Тупо, просто пиздец.

Но это было второй вещью, которая помогла мне удержаться на плаву.

Мысли о том, что я «ворую» кусочки ее жизни. И мысли о дочери.

Хотя, скоро появилась и третья, настолько разрушительная, что я наложил на нее табу: не доставать эту «ядерную бомбу» до момента, пока не станет ясно, насколько длинной, а главное — полноценной, станет моя жизнь.

Я захожу в квартиру, сразу настежь распахиваю окна.

Завариваю кофе — первый, сука, кофе за хуеву кучу времени.

Курить хочется страшно, но с этой херней я завязал окончательно.

Сажусь на диван.

Забрасываю ноги на кофейный столик и смакую первый терпкий глоток. Даже если бы это был дешевый кофе из автомата — я бы все равно кайфанул по полной, но специально для этого случая мне привезли какой-то редкий сорт. Вообще без горечи, хотя самую капельку я бы добавил. Но хуй с ним, сейчас это такой невероятный кайф, что я готов ловить «приход» от каждого глотка. Жаль, что их всего пять, но вставило так, что жопа просит приключений.

Но сначала — в душ.

Холодный колючий душ, чтобы пробрало до костей и завязало кишки.

И потом дать жару, почувствовать тепло каждым сантиметром кожи.

Смахиваю с зеркала толстый слой пара, провожу ладонью по щетинистой роже с запавшими щеками. Шрам на левой щеке давно затянулся и не болит, хотя обаяшку из меня точно не делает. Но я даже рад, что он есть — каждый раз, когда мне хотелось сдохнуть, шрам словно нарочно зудел и напоминал о том дне, когда я раздумал добровольно укладываться в могилу.

Беру бритву и аккуратно, парой движений, убираю щетину под ноль. Возможно, кому-то идет этот обязательный в наше время атрибут образа брутального самца, а меня это колючее чешущееся дерьмо на роже пиздец как раздражает.

Снова разглядываю рожу. Так значительно лучше, но сейчас я еще больше похож на жертву голодного эксперимента.

Самое время записаться в спортзал и вернуть себе десять (а лучше двадцать) килограмм мышц.

Обновить гардероб.

Купить новую квартиру в городе у моря (обязательно оформить через подставное лицо).