Но в одном я не был далеко от истины: она действительно очень хрупкая.

Они обе.

Мое сердце предательски пропускает удар, когда я осторожно провожу ладонями по рукам и спинке дочери, разворачиваю к себе, чтобы проверить грудь и шею. Она не сопротивляется, но все еще громко всхлипывает каждый раз, когда мои пальцы до нее дотрагиваются. И как только я отодвигаюсь — снова изо всех сил жмется к Лори.

Интересно, был ли в моей жизни хотя бы один шанс на то, что мы с Лори могли бы быть вместе и это была бы наша дочь?

Я мысленно рву эту тупую фантазию на куски и бросаю в адскую топку своего трезвого взгляда на мир. Какая, на хуй, разница, что было бы, если это в любом случае уже прошлое и работать нужно с тем, что есть?

Сейчас, когда уже понятно, что с Лори и мой дочерью все в порядке, нужно узнать, что с Мариной. Лори вызвала «скорую» — она не стала бы это делать просто так. Да и какое на хрен «просто так», если здесь кровищи не меньше литра разлито?

Заворачиваю влево, по коридору, в арку, откуда разливается не очень яркий свет. Судя по хрусту под подошвами ботинок, здесь всюду стекло. И воняет бухлом.

Марина лежит посреди кухни. Замечаю ее перевязанную поясом от халата руку.

Догадаться что к чему не сложно.

Останавливаюсь, окидываю кухню взглядом. Дотрагиваться до Марины нет никакого желания. Трезвым внимательным взглядом оцениваю обстановку, потом достаю телефон, включаю камеру и снимаю всю эту «красоту». На пару секунд задерживаю фокус на Марине и озвучиваю дату и время съемки.

Одного этого видео достаточно, чтобы подкрепить любые мои слова в суде о том, что Марина Рогожкина — хуевая мамаша и ребенку с ней может быть не безопасно. А самое «прикольное», что все это, блядь правда.

Что за день пиздатых подарков судьбы?

Сделав свое «грязное» дело, прячу телефон, откручиваю вентиль холодной воды, набираю в кружку и не долго думая, выплескиваю все это Марине в лицо. Она только что-то невнятно мычит. Еще раз осматриваю руку — кровь уже не течет, Лори все сделала правильно и, судя по всему, приехала очень вовремя. Но эти подробности я разведаю позже. Сейчас нужно привести в чувство эту горе-мамашу.

Беру ее на руки, несу в ванну. Когда прохожу по коридору мимо Лори, ловлю ее вопросительно испуганный взгляд. Одними губами говорю, что все в порядке.

У Марины вместо ванной — просторная модная душевая кабинка.

Затаскиваю ее внутрь, усаживаю так, чтобы она опиралась спиной.

Не всю катушку откручиваю вентиль холодной воды, делаю шаг назад, присаживаюсь на корточки и просто жду. Но пока смотрю на ее начинающее медленно дрожать тело, в голову закрадывается крамольная идея послать все к херам собачьим, схватить в охапку Лори и дочь, и умчаться на край света, где нас не найдет ни Марина, ни бог, ни дьявол. Какого черта, меня, Дмитрия Шутова, теоретически не существует — все мое имущество оформлено на подставных лиц, между мной и моим цифровым аватаром Алексом нет ни единой связи. Алекс может продолжать и дальше зарабатывать деньги, пока Дмитрий Шутов будет валяться на каком-нибудь солнечном пляже и наслаждаться жизнью вместе с любимой женщиной и дочерью. Нет, стоп, Лори же ужасно обгорает на солнце. Лучше в Норвегию, или куда подальше, в маленький городок на десять домов вокруг озера. Или купить домик где-то на отдельном озере в ебенях Канады.

Мы можем жить какую угодно жизнь.

Сесть в самолет и… просто начать все заново.

Эта фантазия настолько реальна, что на секунду я поддаюсь ей целиком… ровно до того момента, когда в моей фантазии не появляется Лори, которую я пытаюсь затащить в постель.

И я вдруг с острой болью осознаю, что ничего о ней не знаю.

Что пока я пытался позволить ей жить свою жизнь и набивать свои собственные шишки, прошло слишком много времени. Та красотка в гостиной чертовски сильно похожа на мою маленькую обезьянку, но я, блядь, ни хера о ней настоящей не знаю. На каком этапе план мести? А, может, она вообще от него отказалась? Чем она сейчас занимается? Как живет? С кем?

Я торможу логическую цепочку вопросов на самом очевидном, потому что абсолютно логично, что за это время в ее жизни успел завестись мужик. Она слишком шикарная женщина, чтобы хранить целибат, и слишком себя уважает, чтобы размениваться на каких-то утырков.

Так, стоп.

Марина явно пытается заарканить Авдеева. Того самого, которого я сватал к Лори в союзники. А Лори сказала, что Марина — ее подруга.

Моя маленькая обезьянка никогда не стала бы мараться романом с мужиком своей подруги.

И на этом приятном факте в конце цепочки моих умозаключений, меня выдергивает в реальность громкий стон Марины.

Я молча наблюдаю за тем, как она приходит в себя. Сначала просто мычит, слабо размахивает руками, одновременно как будто пытаясь закрыться от стены воды и отодвинуть невидимую лейку (или что там по этому поводу она придумала в своей пьяной голове?) Не предпринимаю никаких попыток помочь. Да-да, именно потому что я бездушная скотина. Наверное, мне должно быть просто чисто по-человечески ее жаль, но вместо этого я ловлю себя на мысли, что адски хочется курить и чтобы хоть как-то перебить эту потребность, бросаю в рот апельсиновую карамельку. Специально на такой случай таскаю пару штук в кармане.