— Я с тобой ни один чертов договор не подпишу до тех пор, пока ты называешь Кузнецову моей женой. — Угрожающая интонация красноречиво намекает, что Грей ни капли не преувеличивает.

«Как будто мне это нравится!»

Как будто мне в принципе может нравится мысль о том, что в статусе «женатика» Грей может провести количество времени, не равное и не пропорциональное вообще ничему. Это абсолютно рандомная величина.

— Но ведь формально она твоя жена, — пытаюсь произнести это с как можно более беззаботным видом. — Как мне еще ее называть? Миссис «Эй»?

— Кузнецова, например, — елейно предлагает Грей. — Бывшая.

— Вот станет бывшей — тогда и станет «бывшей». Прости за каламбур.

— Ничего-ничего, Аня, а то я уже почти начал забывать, что общаюсь с Золотой ленточкой по литературе.

Он даже не пытается скрыть ставший очень едким голос.

Как будто это моя вина, что в мире существует миллион историй о том, как бывшие супруги, не до конца оформившие развод, устраивают второй медовый месяц, а потом еще и детей строгают по штуке в год. А тем более, когда бывшая названивает во втором часу ночи. Явно не для того, чтобы сказать, как устала носить кольцо на пальце.

Я, слава богу, успеваю затормозить мысли в шаге от очередной вспышки ревности, которая не даст мыслить логически.

— Хорошо, Грей. Раз мы можем стать деловыми партнерами, я готова обсуждать условия. Никакой «жены». Кузнецова. Мадам «К». Черная не_вдова?

— Ирония тебе очень идет, Нимфетаминка.

— Мне вообще все идет, Грей, потому что я — Золотая ленточка. И еще одно. Последнее.

— Давай, отличница, удиви меня блеском своего интеллекта.

Почему мне кажется, что несмотря на то, что он на полном серьезе готов обсуждать наше сотрудничество и его условия, Грею эта затея не очень нравится? Боится, что и я однажды попытаюсь обвести его вокруг пальца? После того, как он влез в окно моей «тюрьмы», чуть не подставился под пули, вытащил Марину и вляпался в неприятности, предать его означало бы предать саму себя.

— Раз мы с тобой будем партнерами, а провоцировать у твоей жены преждевременные схватки… то есть, я хотела сказать, развод, не стоит, я съеду из твоего дома. Как и планировала в самом начале. И верну тебе деньги за машину. И, полагаю, буду иметь полное право перестать быть твоей «собственностью».

— Так не терпится от меня избавиться?

— Не терпится перевести наше общение в понятную и прозрачную плоскость. Обозначенную условиями договора.

— Еще скажи, что хочешь сходить на свидание с хорошим парнем.

— Вероятно, почему нет.

— И блевануть ему в рот, — лыбится Грей.

— Обещаю не будоражить твое воображение такими отвратительными подробностями во время наших пятнадцатиминутных рабочих ланчей.

Он мрачнеет как будто от того, что вдруг начинает крутить эту мысль в голове.

Я знала, что пожалею о той своей телефонной откровенности, но не думала, что так скоро. Хорошо, что несмотря на мое совершенно лишенное логики залипание в этого типа, я все-таки в состоянии контролировать хотя бы часть того, что вырывается из моего рта. Я бы год жизни отдала за возможность прямо сейчас совершить обмен, прыгнуть в самолет вместе с Мариной и сделать так, чтобы между нами был не только его брак (пусть даже формальный), но и океан. Но раз это невозможно еще как минимум в течение триста шестьдесят пяти дней, самое время осваивать ядерные техники самоконтроля.

— Твое предложение выглядит очень деловым, Ань. — Грей, наконец, нарушает затянувшееся, нервирующее меня молчание. За мгновение до его ответа я уже начала думать, что снова сморозила какую-то глупость.

— Ну вот видишь, — улыбаюсь с облегчением, — иногда даже от страшной девственницы может быть толк.

— И не говори. Начинаю подумывать о том, какими пунктами договора обезопасить себя от такой невосполнимой утраты.

Не знаю, что это за дьявольская магия, но он умеет словно по щелчку делать свое лицо полностью нечитаемым. Как фокусник достает из рукава маску и прячет за ней себя настоящего. Я понятия не имею, что у Грея не уме. Ноль предположений, потому что даже у дешевой репродукции на картину Модильяни, которая таращится на меня со стены из-за его плеча, больше эмоций, чем на смуглой и слишком красивой грейской физиономии.

— Хорошо, Нимфетаминка, — он чуть с ленцой улыбается, — я скажу юристам готовить договор. Посоветовать тебе парочку хороших грамотных людей, которые смогут его перепроверить и убедиться, что все чисто, прозрачно и никак не ущемляет твои права?

— Я тебе доверяю, Грей.

— Запомни, Ань, раз уж ты решила играть по правилам мира разных деловых акул и денежных китов — там, где на кону стоят большие бабки, доверять нельзя никому, даже своим рукам. И глазам.

Идея, которую придумала Аня, настолько же хороша, насколько вообще можно было бы придумать. Почему она не пришла в голову мне самому? Хороший вопрос, над которым я все равно не буду задумываться, потому что не привык дуть на угли, когда пожар уже потушен.

Юристы, когда я вкратце объясняю им суть вопроса, обещают подготовить договор за сутки, так что к обеду следующего дня мы с Аней сможем его подписать. Аренда никак не будет ограничивать мои возможности, не придется отменять ли переигрывать планы на строительство. Нимфетаминка получит половину суммы сразу, а остальное — частями в течение года. Если договор об аренде будет расторгнут раньше, оставшуюся сумму я должен буду выплатить в течение двадцати четыре часов.