Грей как будто читает мои мысли, корчит коварную гримасу, а потом перехватывает мою руку, кладет себе на живот и медленно ведет вниз, до ремня, и еще. Пока мои пальцы не натыкаются на максимально твердую выпуклость у него в джинсах. Я всхлипываю, провожу языком по губам, вспоминая, что уже знаю, какой он на вкус, как пахнет, как пульсирую вены на его члене, когда я сжимаю вокруг него губы и сосу.

— Аня, я тебя, блядь, как умалишенный хочу. Доказательства лучше просто не придумаешь.

Я плотнее прижимаю ладонь к его его члену.

Одежды так много, но моим пальцам нравится ощущать его каменную твердость и тепло.

— У тебя во рту было так кайфово, Золотая ленточка, — Влад на секунду отрывает от меня ладони, чтобы сбросить куртку и стащить футболку через голову.

Взъерошенный, с пульсирующей на татуированной шее артерией.

Заводит ладонь мне на шею, обхватывает затылок своими длинными пальцами и, блин, гладит в той маленькой ямке, от прикосновения к которой у меня беззвучно вибрирует внизу живота.

— А кончить тебе в горло было просто охуенно, Ань.

— У тебя язык без костей, — я сжимаю пальцы чуть сильнее, а потом мысленно посылаю все к черту и нервно вожусь с ремнем и молнией на его джинсах. — Хочу… пожалуйста…

— Что хочешь? — Грей неожиданно перехватывает мою инициативу, заводит обе моих руки над головой, вставляет колено мне между ног, почти полностью обездвиживая. — Тебе же нравятся эти отбитые разговоры, Ань.

Я беспомощно согласно мотаю головой.

С ним мне нравится абсолютно все, даже то, что еще только предстоит попробовать.

— Тогда вырубай хорошую девочку, — это звучит как приказ. — Здесь только ты и я — больной ублюдок, которого ни одно твое желание, в какой бы форме ты его не высказала, не испугает.

— Хочу… — Все равно спотыкаюсь.

Влад сильнее сжимает пальцы на моем затылке, успокаивает, как будто моему телу нужна эта маленькая доза контроля, чтобы окончательно покориться.

Вспоминаю, как он адски дразнил меня, проводя языком по развилке между разведенными пальцами. В голове туман. Боже.

— Полижи меня, Грей, — вырывается из моего рта.

Небо не падает на землю.

Грей не превращается в ванильного единорога и не падает в обморок.

Только его глаза становятся почти черными, распутными.

Такими… как будто вот так и должен выглядеть Первозданный Грех.

— Я тебя так языком выебу, что ты охрипнешь, — обещает Влад.

Цепляет пальцами мой свитер, стаскивает его, бросает куда-то в сторону. Я сама подмахиваю бедрами, помогая снять с меня джинсы, боже, сразу вместе с бельем.

Я даже застесняться толком не успеваю от осознания, что стою перед ним совсем голая.

Грей подхватывает меня под руки, вжимает лопатками в стену и заставляет вытянуться на носочках так, чтобы моя грудь оказалась прямо у него перед глазами. Соски моментально твердеют просто от того, как жадно он «целует» их взглядом.

Нервно сглатывает, вдруг напоминая, что тоже живой человек и мы оба делаем что-то новое и только друг с другом.

Это успокаивает, расслабляет и распаляет одновременно.

— Обязательно кончу сюда в следующий раз, — кончиком языка дотрагивается до соска, заставляя меня дернуться, как под электричеством. — Просто на хер места живого на тебе не оставлю, Золотая ленточка.

Со стоном вжимает губы.

Втягивает его в рот жадно и сильно.

Прикусывает, одновременно чуть крепче фиксируя на стене мое беспомощное тело.

Господи боже.

Я стону, прошу еще.

Грей переключается на второй, покрывает его слюной, легонько дует, превращая буквально в один оголенный нерв.

Перекатывает во рту, закрывает глаза, так, что его невозможно длинные ресницы в этот момент кажутся особенно трогательными, потому что отбрасывают тени на покрасневшие щеки.

Господи, этот мужик ругается матом и трахается как порнозвезда, но он краснеет от возбуждения!

Меня это разрывает.

Влад отпускает мои руки, дает мне несколько секунд расслабления.

Просто выдохнуть и вдохнуть, прежде чем выкручивает мой сосок языком, одновременно проталкивая ладонь между ног.