– Я-я-ясно, – протянула в свою очередь задумчиво малышка, – спасать и ухазывать, – повторила мои слова Ника, почесав свой курносый носик. Таким милым и совершенно не детским жестом.

Я буквально видела по глазам, как у маленькой госпожи закрутились и зашелестели в голове ее маленькие изобретательные шестеренки. В какой-то момент мне даже стало не по себе, и я словила нехорошее предчувствие, будто Доминика Демьяновна что-то задумала. По крайней мере, улыбка у нее была соответствующая.

Но это подозрение меня быстро отпустило, когда Ника, подхватив с тележки пипидастр, замахала им и воинственно спросила:

– Сто мы будем делать дальше?

Вполне очевидно, что уходить маленькая помощница не намерена. Остается только уповать на то, что ее никто нигде не потерял.

– Идем в номер шестьсот пять, менять занавески на окнах, – сказала я, поднимаясь с кровати.

– У-у-ух, клуто! А мозно я? Мозно?

Демьян

До кабинета управляющего я долетел широким шагом в считанные минуты. Смита на месте не оказалось, со слов секретаря он успел отъехать на встречу, но девушка настоятельно советовала с вопросами по персоналу обратиться к супервайзеру Наталье. Якобы именно она занимается распределением номеров и следит за работой горничных. И ее я, к счастью, нашел на рабочем месте.

– Демьян Романович? – удивленно вытаращила глаза женщина, стоило мне постучать и переступить порог небольшого кабинета, сплошь уставленного шкафами с папками.

– Наталья Леонидовна?

– Да-да! – подскочила непосредственная начальница Ветровой с места, суетливо разглаживая подол юбки. – Вы что-то хотели?

– Скажите мне, какие номера на сегодня закреплены за госпожой Ветровой?

– Анфисой? Зачем она вам?

Промелькнувшее на лице этой Натальи любопытство покоробило. Оставило о работнице не самое хорошее впечатление. А прямой вопрос, выдающий интерес супервайзера с головой, так и подавно заставил заломить бровь и включить режим большого босса. Ненавистный мне, кстати говоря, режим. Строжиться и гонять работников я не любил, предпочитая, чтобы каждый из них сам знал свое место.

– Простите? – спросил я, устремляя на побледневшую женщину прямой прицельный взгляд.

– Ой, я не так спросила! – тут же исправилась Наталья. – Хотела сказать: есть какие-то проблемы с госпожой Ветровой?

– Пока нет. Так что, я все же узнаю, где могу ее найти?

Судя по кивку и торопливому поиску трясущимися руками каких-то бумажек в целой кипе, возвышающейся на столе, узнаю.

Чем дальше, тем все меньше у меня оставалось сомнений в местонахождении своего неугомонного ребенка. Анфиса единственная, к кому Доминика могла пойти, только вот ума не приложу, как дочь умудрилась ее найти в огромном отеле с десятком этажей и сотнями номеров. Хотя, зная характер принцессы, понимаю, излишней скромностью она не страдает, а изобретательности у ребенка хоть отбавляй.

– Пару минут назад Ветрова сдала номер пятьсот двадцать пять. За ней остался не убранный только шестьсот пятый. Смею предположить, что она там.

– Спасибо за информацию, – кивнул я, долго не расшаркиваясь.

Уже по дороге к лифтам буря внутри слегка поутихла и желание разнести к чертями отель тоже сошло на нет. Но вот убедить Доминику, что Анфиса ей не подружка и уж тем более не мамочка как-то придется. Только как? Этот вопрос все еще оставался открытым.

Я бросил взгляд на часы. Половина второго. Я до сих пор не обедал, а через полчаса новая встреча. Голова пухнет.

Ветрова все не выходит из головы, Камилла в первый же свой день “налажала”, упустив из виду Нику, а мать до сих пор молчит. Что с женщинами в моем окружении не так?

Анфиса

– А это что такое? – крутилась вокруг тележки Ника, разглядывая всевозможные банки-склянки, то и дело норовя что-нибудь схватить.

– Моющее для пола.

– А это?

– А это мыло.

– О… а мозно понюхать?

– Лучше не нужно.

– Ну, ладно. А это мозно?

И так все то непродолжительное время, что я мы шли до номера.

Я наблюдала за непоседой с улыбкой, начиная понимать, что мне даже нравится эта ее детская любознательность. От нее так и веет теплом и уютом. Рядом с этой егозой невольно заряжаешься энергией, как от солнечной батарейки. Хочется по-дурацки улыбаться и творить безумства. Останавливает только мысль, что рациональное строгое начальство не одобрит, а работа мне ой как нужна. Увы.

Вот смотрю на мелочь, и даже печально становится от мысли, что завтра она обо мне и думать забудет.

– Анфиса.

– М-м-м…

– А ты любишь сладкую вату?

– Люблю.

– А гулять?

– И гулять люблю.

– А давай мы сходим погулять и купим сладкую вату?

Заманчивое предложение.

– Посмотрим, хорошо?

Думаю, ее папочке такая идея точно не понравится.

– Холошо, – пожала плечами Ника, снова переключаясь на тележку.

В номере первым делом, пока ребенок обходил дозором просторный люкс, я притащила лестницу из подсобки, что располагалась здесь же на этаже. Ужаснулась, когда открыла и поняла, что она из рук вон какая плохая! Дряхлая, скрипучая и доживающая свои последние славные деньки.