– Руки, Кэм!

– Демьян… какого...

– Лучше заткнись, – прошипел я. – Пока я тебя прямо в таком виде не выставил за двери отеля, в одном гребаном халате и тапках!

– Куда ты меня тащишь, черт возьми?! – дергала рукой дамочка, проскальзывая тапками по полу.

– Сейчас все узнаешь, – запихал я совершенно не по-жентельменски Кэм в лифт, щелкая на кнопку первого этажа. Развернулся к вжавшейся в угол бывшей пассии, сам себе удивляясь, как, мать его, я столько времени не замечал, с кем делю постель? Насколько надо быть слепым, глухим и отстраненным от личной жизни, чтобы не заметить, что ты в прямом смысле пригрел на груди не просто змею. Змеищу. Еще и дочери навязывал это “восхитительное” общество. Мудак!

– Я не понимаю, что происходит!

– Просто ответь, ты меня совсем за идиота держишь?

– Ч-что? Что я сделала?

– Не прикидывайся дурой, Камилла! На что ты вообще надеялась, проворачивая такую херню у меня за спиной? – рыкнул я, долбанув кулаком в металлическую стенку.

Кэм съежилась, а я впервые в жизни подумал, какое счастье, что мое воспитание не позволяет мне женщин бить. С мужиком разговор был бы гораздо короче!

– Я ничего не делала! – завизжала Камилла, срываясь на слезы и закатив мне настоящую буйную истерику. Со шмыгающим носом, соплями до нижней губы и красными глазами.

– Не делала она. Я уж думал, ниже тебе в моих глаза падать некуда. А оказалось, ты умудрилась пробить очередное “дно”.

Кэм зарыдала пуще прежнего. Взахлеб.

Не знаю, на что был расчет, но в груди ничего не екнуло, не торкнуло и не сжалось. Это завело и раздраконило еще больше. И расстояние от лифта до кабинета Смита мы пролетели буквально бегом. У дверей встретив мнущуюся в непонятках ту самую “звезду” Наталью.

– Д-Демьян Романович? К-Камила Денисовна? Ч-что…

– В кабинет! – рявкнул я. – Быстро. Обе!

Супервайзера как ветром сдуло. Камиллу пришлось заталкивать насильно. И как прекрасно, что все участники этого сумасбродства уже оказались на месте.

Охреневший от такого скопления народу Смит, Наталья, ревущая белугой Камилла, и мужик – тип седовласый, неприятный, в годах. Видать, и есть тот самый… пострадавший, со своей куриной памятью и потерянными запонками, которого я и поручил Бадди привести в кабинет начальства.

А теперь все стояли, напряженно замерев, бегая глазами с меня на рыдающую Камиллу. Рта раскрыть первым не решился никто. Либо страх парализовал, либо просто не знали, каким образом теперь увиливать.

– Так и будем молчать? – рыкнул я.

Терпеть не могу такие моменты, когда приходится строить, казалось бы, взрослых, самодостаточных людей. Но в данной ситуации во мне было столько бешеного огня, я был так зол, что даже испытывал какое-то извращенное удовольствие, понимая, что с моей Анфисой вся эта четверка обошлась не лучше. Только если у “этих” была возможность включить мозги и не встревать в подобные разборки, то Ветрову просто, с.ка, втянули! Обвинив, еще и позорно уволив, выставив с охраной из отеля.

Да, это я уже тоже узнал у администратора с ресепшн. Как я не расколошматил все к чертям в лобби – не представляю! Таким взбешенным я не был, кажется, с годов буйного юношества! Аж кулаки чесались.

– Демьян Романович, – выступил вперед Смит, – я могу спросить, что случилось? По какому поводу вы нас всех собрали?

– Объясняться будем, мистер Смит. Душу изливать, – дернул я Кэм за руку, вытаскивая вперед. – Давай, дорогая, тут все жаждут услышать твое покаяние.

Вой был такой театральный, что я с трудом удержался от того, чтобы уши заткнуть. Только физиономию перекосило, как от зубной боли. Актриса в Камилле умирает оскароносная.

Судя по выражениям лиц Натальи и Смита, которые синхронно побледнели и переглянулись, они уже понимали, что пахнет жареным. И обвели их вокруг пальца, как наивных дураков. А вот седовласый явно “не вкуривал”.

– Что здесь происходит? Вы по поводу кражи моих запонок? – почесал бороду мужик. – Все получилось, как надо?

Секунда.

Мои брови взлетели.

Камилла снова взвыла, падая на пол. Картинно так, чуть ли не как благородная леди восемнадцатого века, руку заломив и глаза закатив.

– Получилось “как надо”? – переспросил я, подходя к этому “страдальцу”. – Позвольте уточнить, а “как было надо”?

– По-моему, я отыграл неплохо, разве нет? – ухмыльнулся мужик. – Горничную же выставили из отеля, разве не это был наш план?

– План?

Мгновение.

Челюсти мои сжались. До хруста, млять! Я даже сообразить не успел, как рука взлетела, а кулак от всей моей широкой души, со всей моей великой “благодарностью” врезался в челюсть этого седобородого “актера”.