Шрифт:
Иначе развивается молитвенное делание в жизни древних анахоретов и отшельников. Основу его составляло упражнение в псалмопении, но наряду с ним утверждается практика постояного повторения отдельных псаломских стихов или кратких молитв. Один инок египетского скита в IV веке постоянно твердил стих из 69-го псалма: «Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися»8. Его современник преподобный Макарий Великий молился: «Господи! Как Ты хочешь и как знаешь, помилуй меня»9. Преподобный Варсонофий Великий в VI веке предлагал молиться словами из Евангелия: «Господи, спаси ны, погибаем»10 или так: «Боже, помилуй меня окаянного»11. Святой VIII—IX веков преподобный Иоанникий Великий повторял: «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый, Троице Святая, слава Тебе»12. А преподобный Исаак Сирин рассказывал о некоем иноке, который без устали произносил следующую покаянную молитву: «Я как человек согрешил, Ты как Бог прости меня»13.
Разновидностью этого делания явилось употребление молитвы Иисусовой. Уже в IV столетии преподобный Антоний Великий в уставе отшельнической жизни пишет: «Имени Господа не отпускай от себя, но непрестанно вращай его в уме твоем, поучайся ему в сердце твоем и хвали Его языком твоим, говоря: “Господи мой, Иисусе Христе, помилуй меня” или: “Господи Иисусе Христе, пошли мне помощь Твою”14. Чуть позже ученик святителя Григория Богослова преподобный Исихий, пресвитер Иерусалимский, многократно увещевает молиться именем Иисус-Христовым15, а преподобный Варсонофий Великий наряду с молением псаломскими стихами учит призывать имя Спасителя: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя»16.
С течением времени учение о сей досточудной молитве вобрало в себя опыт большого количества подвижников и святых. Но в практическом усвоении этого опыта любитель молитвы и по сей день сталкивается с рядом трудностей.
На первый взгляд, писания различных отцов о молитве Иисусовой похожи на деревья в лесу, которые издалека кажутся одинаковыми. Но подойдешь ближе и видишь: все разные. Клены и дубы, березы и тополя, а еще ясени, липы и сосны. Так и с молитвой Иисусовой. При первом взгляде кажется, что все святые говорят о молитве единообразно, что современные подвижники пишут сходно с древними отцами, но подойдешь ближе, то есть начнешь применять на практике прочитанное, — и почувствуешь недоумение.
Святитель Игнатий учил произносить слова молитвы медленно и неспешно — у него получалось порядка тридцати минут на одну сотню. В Оптиной пустыни на пятисотницу17 иноки тратили около часа. А в практике современного Афона принято очень быстро читать пятисловную молитву, так что за час выходит по тысяче и больше. То есть одни молятся быстро, а другие медленно, и каждый учит своих последователей так, как молится сам.
Святитель Феофан Затворник писал, что «художественные» приемы при чтении молитвы, вроде тех, что надо сесть на низенький стульчик, держать ум в сердце, использовать дыхание, неважны. И хотя нельзя отрицать их пользу, но по большому счету лучше без них.
А один современный афонский старец учит сразу соединять молитву с дыханием и предлагает дышать очень медленно, чтобы стеснить сердце, и в нем появилась боль. Тогда ум, привлеченный болью, избавится от мечтательности и соединится с сердцем.
По внешней форме молитва Иисусова очень проста. Всего восемь слов: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. И совершать ее можно где угодно: и в храме, и дома, и на улице, и в дороге, лежа и сидя, устно и про себя. В общем, чем ни занимайся, а только повторяй молитву Иисусову — и со временем, как пишут некоторые современные авторы, неприметно возрастут добродетели, очистится сердце, и душа окажется способной к принятию духовных чувствований.
А если не окажется? Ведь сколько христиан принимаются за нее с ожиданием перемен в жизни, но сколько из них продолжают молиться спустя год? А сколько прилагают усилия через два? Через пять лет?
Преподобный Варсонофий Оптинский говорит, что молитва Иисусова есть кратчайший путь в Царствие Небесное. Можно употреблять иные молитвы: читать каноны и акафисты, как и печь можно натопить разными дровами, березовыми или осиновыми, — главное, чтобы было тепло. Но молитва Иисусова, — замечает старец, — превыше всего18.
Если продолжить аналогию старца Варсонофия, то проблема возникает, когда у одних «дрова» долго не загораются, у других едва тлеют, у третьих дым идет обратно в дом, а иной и угорит. И если дрова не гарантируют результата, то кто будет ими топить?
В историческом развитии христианства мы имеем длинные периоды забвения этой молитвы. Когда преподобный Паисий Нямецкий († 1794) был на Афоне, он искал там опытного старца-молитвенника, но не нашел. То же самое видим и в России XVIII века — делатели Иисусовой молитвы почти исчезли. Потребовалось возвращение учеников старца Паисия в Россию, чтобы возобновить исихастскую традицию.
Объясняя эти обстоятельства, ссылаются на оккупацию Афона турками, разорявшими монастыри, кивают на Петра I и Екатерину II, которые своими реформами стеснили монашество в России. Все это верно. Но если Иисусова молитва так могущественна, если она есть «кратчайший путь» и самый эффективный способ очищения души от страстей, почему же так легко забывается умное делание не только в миру, но даже среди монахов?
Что человек ценит, что помогает ему в трудных обстоятельствах, за то он держится и то хранит. И если умное делание в христианском народе легко иссякает, не выходит ли отсюда, что ему могут научиться лишь единицы, имеющие особый и редкий склад души? Святые отцы написали о своем опыте, полагая, что его можно повторить, но, может, они ошибались? И все, что нам остается, — это молиться устно, не дерзая даже и помышлять о делании древних подвижников?